«Перешел дорогу наркоартели». В Орше бывший наркоман берет в руки краску - и идет спасать чужих детей

Источник материала:

Андрею Корпсу из Орши — 38 лет. Половину жизни он кололся, курил и пил. Пять с половиной лет отсидел: «По своей, „профильной“ статье УК — 328, за незаконный оборот наркотиков». Квартиру превратил в притон, потерял семью. Впереди были либо снова тюрьма, либо больница, либо кладбище. Но три года назад вдруг что-то случилось, и привычный сценарий сломался. «Мне будто Бог с неба пальцем пригрозил. Я достиг своего „дна“ — и решил „завязать“», — вспоминает мужчина. С той поры Андрея никто не узнает: ни бабушки возле подъезда, ни соседи, ни друзья, ни вторая жена, ни сотрудники наркоконтроля. А в последние пару месяцев Орша вообще в шоке: Корпс, угробивший полжизни на «дурь», сам уничтожает наркоманские граффити на стенах! Говорит, что это война не только с преступной рекламой, но и с самим собой. TUT.BY побывал с Андреем в одном из его «рейдов» — мы вместе закрашивали гаражи в оршанском «Первом микрорайоне».

«Пусть лучше на стене будет пятнышко, чем путевка в наркоманы»

Волна дистанционной торговли наркотиками дошла до Орши полгода назад. Адресами интернет-магазинов, где можно купить психотропы, неизвестные трафаретчики исписали многие гаражи, трансформаторные будки, подъезды и т.д.

Андрей Корпс впервые увидел наркограффити, когда вел 5-летнюю дочку Лизу в садик. Решил закрасить. Позвонил в милицию и ЖКХ — там были не против такой инициативы. С той поры и пошло: куда бы Андрей ни шел, везде внимательно смотрит на стены. Если видит свежее граффити — тут же уничтожает.

Для этого постоянно носит в рюкзаке банку с краской и кисточку. Иногда нужен валик — потому что надписи большие. Сначала удалял наркограффити в своем микрорайоне, потом — по всему городу.

— Про меня уже шутят: вот, Корпс перешел дорогу наркоартели. На самом деле воюю не я один. Другие горожане пишут жалобы коммунальщикам, чтобы эти надписи убрали. Но их так много, что заявки в ЖКХ могут рассматривать неделями. Милиция тоже ищет этих «трафаретчиков», но они — как ветер в поле. Поэтому проще всего — взять и закрасить самому. Это же минутное дело! — рассуждает Андрей Корпс. — Глядишь, меньше подростков это увидят. Пожилые люди даже не понимают, что это реклама наркотиков, для них это просто набор каких-то знаков. А вот молодежь прекрасно «считывает» информацию: в каждом классе в школе, в каждой группе в колледже найдется хоть один человек, кто расшифрует эти надписи.

Сегодня Андрей «работает» в так называемом «Первом микрорайоне» Орши. Нужно обследовать длинный ряд гаражей возле леса. Мужчина говорит, что на днях ходил здесь, закрашивал — но появились новые надписи.

— Такое чувство, что «трафаретчики» над мной издеваются! — смеется Андрей и достает из рюкзака кисть и краску. — Блин, почти каждый день наносят свежие рисунки. Вот на этом, как я понимаю, зашифрованы названия опасной «наркоты»: «кристалл», «скорость», спайсы. Но ничего, сейчас их «творений» не станет.

Мужчина заметил закономерность: наркограффити всегда появляются там, где дорога ведет в учебное заведение.

— Это может быть школа, колледж, техникум. Вот эта дорога, вдоль леса, — к школе. То есть «трафаретчики» в основном выбирают места, где есть молодежь.

Мимо нас идут школьники. С интересом смотрят, что делает дядя. А дядя колоритный — в защитной куртке, в кепи, с рыжей бородой, заплетенной в длинную косичку.

Андрей — строитель-отделочник. Был на заработках в России, сейчас зарабатывает этим на хлеб в Орше. Поэтому его движения профессиональные, уверенные и красивые. Минута — и на месте наркорекламы практически идеальный квадрат или прямоугольник.

— Лучше всего брать фасадную краску: она хорошо ложится, быстро сохнет, долго держится. И — самое главное — из-под нее не проступают зарисованные символы. Пробовал закрашивать баллончиком. Но это дорого и невыгодно: баллона хватит где-то на 10 надписей, а банки краски — на огромное количество.

Андрей говорит, что понимают его не все:

— Когда появились эти надписи, меня «рвануло» очень сильно: как человек, угробивший полжизни на наркотики, не хочу допустить, чтобы появлялись новые жертвы. А некоторые спрашивают: «Нафиг тебе это надо? Тебе что, больше делать нечего?». Но я считаю, пусть лучше на стене будет пятнышко, чем путевка в наркоманы или в тюрьму. Мне жалко молодежь. Ведь с трафаретами же бегают подростки, совсем дети. И те, кто увидит надпись, пройдет по ссылке и купит наркотики — тоже чаще всего школьники и студенты.

«Малейший срыв — и все, понеслось по новой»

Андрей бросил «ширяться» и пить 3,5 года назад, в июле 2016-го. Но сам он ведет отсчет новой жизни в «сезонах»:

— «Сезон» — это лето, когда мак растет. Так вот пошел уже четвертый «сезон», как я не употребляю наркотики. Для меня это — большой срок. Это победа. И да, не скрою, я очень собой горжусь! И чем дальше, тем больше у меня достижений.

Теперь Андрея никто не узнает — от старушек возле подъезда до милиционеров.

— В наркоконтроле меня знают как облупленного. Я же на учет к ним попал еще в 1990-е, в девятом классе тогда учился. Таблеток каких-то наелся, вроде, уже не помню. Потом стал нюхать клей, попробовал марихуану. А после армии — уже подсел на опиум, другие наркотики, в том числе и тяжелые. Поэтому сотрудники наркоконтроля теперь в шоке: «Корпс, это ты? „Завязал“ и граффити закрашиваешь? Да ну, быть не может!».

Вместе с тем Андрей честен с самим собой: если не сдерживать себя — сорваться можно в любой момент:

— Я — зависимый человек. Поймите: не бывает бывших наркоманов. Это навсегда. И по-другому не будет никогда. Свобода от «дури» может закончиться в любой день. Бросить наркотики легко, трудно не начать опять. Малейший срыв — и все, понеслось по новой! Поэтому, чтобы не сорваться, нужно постоянно работать над собой. Стараюсь. Возвращаться к прошлой жизни не хочу. У меня теперь есть что терять в этой.

Сдерживают Андрея мысли о близких людях:

— С первой женой мы расстались. Как росла дочка Полина, которой скоро 13 лет, я не видел. Общаться с ней мы стали не так давно — когда бросил «наркоту». Сейчас у меня новая семья: очень хорошая жена — поверила в меня еще тогда, когда я был на игле, и верит до сих пор, и 5-летняя Лизочка. Ради них я перестал пить и колоться. Я наблюдаю за тем, как растет этот ребенок, и это такое счастье — не передать!

Андрей работает, снял судимости, погасил все штрафы. Отправляет алименты старшей дочке.

Закрашивание наркограффити, по словам мужчины, — один из методов самодисциплины:

— Таким образом я сам с собой борюсь. Где-то это самоутверждение, а где-то — сдерживание самого себя. Надо до конца с… у эту внутреннюю задавить, не дать ей вылезти наружу. Никогда не забуду один страшный момент. Как-то мне надо было уколоться, и я не мог найти, чем перетянуть руку. Смотрю: розовая ленточка, которой перевязывали одеялко, когда Лизу забирали из роддома. Я ленточкой этой и перетянулся. До сих пор это во мне.

«Тюрьма не вылечила, но подтолкнула к книгам»

В тюрьме Андрей был дважды, провел за решеткой 5,5 года.

— У меня «профильная» статья УК — 328. Я ей не изменял, — горько шутит житель Орши. —  Только так и «косячил». Красть вот, например, боюсь. Да и всегда старался работать. Люди говорят, что руки золотые.

Колония, признается Андрей, его не исправила, но там пришли первые размышления, что что-то в его жизни идет не так:

— Тюрьма дала время на самообразование: с той поры я стал читать книги. И все время думал: «Вот за что я сижу? Я же сам кололся, гробил свою жизнь, никому ничего не продавал, не распространял». Но вместе с тем было противно: я же варил эти наркотики, сделал из своей квартиры притон. Она стояла на учете: каждую среду меня проверяли, а могли и в любой другой день проконтролировать. Там запах растворителя стоял — все соседи вешались! Это сейчас бабульки возле подъезда мной восхищаются: «Андрей, какой ты молодец, что начал новую жизнь!». А тогда? Как я им сейчас сочувствую… Однако тюрьма не вылечила — в первый день после освобождения я даже домой к родителям не попал. Вышел — и тут же укололся.

После второй «отсидки» Андрей уехал в Питер на заработки. Вернулся домой — и снова чуть не влип.

— Мы попались толпой на притоне. Все были под наркотиками. Меня задержали на трое суток. Вышел с суток — и укололся. Понимал, что у меня «на карке» до 11 лет, а продолжал «ширяться». Потом меня вызвали и сообщили, что в этот раз пронесло — не посадят: в квартире милиция ничего запрещенного не нашла. Я от радости напился. А потом… Будто Бог с неба пальцем мне погрозил. Понял: своего «дна» я уже достиг. Надо выбираться наверх. Сказал: везите меня к наркологу — кодироваться. Так бросил пить и колоться.

«Тех, кто бросил, — единицы. Больше тех, кто умер или тронулся умом»

По мнению Андрея, «дно» — у всех разное:

— Для кого-то «дно» — пересесть с машины, купленной папой, на автобус — чтобы поехать и поднять «закладку». А для кого-то — когда ему отрезали ногу из-за того, что он кололся в пах. Бывает, что и это не останавливает: одну ногу отрезали, вторую — он продолжает колоться в шею. И так — пока не закопают в могилу. Немало тех, с кем я когда-то подсел на наркотики, уже умерли. Кто-то — в тюрьме. Много тех, у кого крыша поехала. Лежат в больнице — панические атаки, боятся даже из дома выходить.

Но в окружении Андрея есть и те, кто полностью «завязал».

— Даже марихуану не курят. Правда, таких единицы. В Санкт-Петербурге живет друг Слава, так ему церковь помогла бросить. Сейчас он сам занимается реабилитацией наркоманов. Совсем другой человек! А ведь мы с ним 10 лет назад очень хорошо на метадоне посидели.

Пройдя все круги наркоманского ада, Андрей уверен, что «дурь», которую употребляют сегодня, еще более опасна, чем препараты, популярные лет 15−20 назад:

— Когда я начинал, наркотики были совсем другие. В свое время я «отторчал» на тяжелых опиумных препаратах, но ведь опий — все-таки природа. Его получают из мака. А сейчас люди подсаживаются на «скорость», «Альфа-ПВП» и другие синтетические наркотики. И у них вообще «дырки» в голове от этой «химии»! Раз попробовал — и все, человека нет, он уже «подсел».

По мнению Корпса, наркотики должны быть максимально недоступны:

— В мое время в Орше ими не торговали: вор в законе запретил их продавать в городе. Чтобы купить героин, ездили в Толочин, Могилев, Смоленск. И я ездил. А теперь наркотики можно легко найти: достаточно уметь расшифровать надпись на стене.

«Хотел бы помогать учителям и милиции»

Андрей считает, что классные часы, на которых рассказывают про вред наркотиков, на школьников не действуют:

— Нынешних 12−15-летних подростков, которые ведут в интернете свои блоги и зарабатывают на этом деньги, пытаются учить по каким-то старым методичкам. Но у этого поколения совсем другой склад ума. А им рассказывают про опий, его производные, про то, что было 15 лет назад. Между тем в моде «скорость» и т.д. Я предлагал знакомым учителям пригласить меня выступить перед старшеклассниками. Хотел поделиться своим опытом и предостеречь молодежь от ошибок.

Но в школу Андрея пока не позвали. Возможно, педагогов смущает его внешний вид: борода с косичкой, серьга, татуировки.

Тогда у Андрея родилась новая идея — уже на лето:

— Если согласится участковый, то, когда начнется операция «Мак», могу ходить по деревням и предупреждать людей, чтобы уничтожали это растение. Милиционер же может и не понять сразу, где этот мак растет. А я же профессионал: только увижу лепесток — и сразу понимаю, что это. Я и теперь, если вижу где в деревне мак — заборы там или бани строим, — говорю людям: вырвите, а то за этот кустик заколебетесь потом штраф платить. А многие даже внимания не обращают, что у них под ногами растет.

Всем молодым людям Андрей Корпс советует обязательно посмотреть фильм Стаса Домбровского «5 терапия». Бывший наркозависимый и больной ВИЧ, сейчас Стас занимается общественной, творческой и журналистской деятельностью, помогает другим начать новую жизнь.

Войну наркограффити объявили и в Витебске

В Витебске каждую неделю будут закрашивать наркограффити. Первая такая акция — «Вместо тысячи слов» — прошла 24 марта по инициативе активистов движения «Матери-328». В ней участвовали не только родственники осужденных по статье 328 УК, но и неравнодушные горожане.

Для «зачистки» выбрали большой квартал: проспект Черняховского — проспект Строителей — улица Чкалова — проспект Московский. Здесь — три школы, университет, много студенческих общежитий. 15 человек зарисовали около 50 граффити на стенах.

— Надписей с рекламой наркотиков очень много! Этот грязный бизнес не стоит на месте — он развивается, а граффити становятся все более «хитрыми» и менее заметными, — рассказывала порталу «Віцебская вясна» Наталья Шарипо, активистка движения «Матери-328».

По ее словам, акция — не одноразовая. Волонтеры намерены выходить с краской и кистями на улицы города до тех пор, пока полностью не очистят стены от наркорекламы.

— Каждый из жителей Витебска может взять кисточку и баночку краски и обойти свой дом, свой двор, свою улицу. Обращайте внимание на входные двери в подъезды: на них маркером написаны разные символы с цифрами. Вы также можете присоединиться в нашу группу stop#328, поделиться своими идеями, получить поддержку и помочь нам, — говорит Наталья Шарипо.

Своим «идейным вдохновителем» витебские активисты называют именно оршанца Андрея Корпса.

Теги: Витебск, Могилев