Я живу в Ушачах. Как последний фенолог Витебщины научил россиян читать на мове и носил шапку-«быкаўку»

Источник материала:

Бывший музейщик, а сейчас пенсионер из Ушачей Николай Кирпич — человек с необычным хобби. Он фенолог, и 50 из 70-ти своих лет посвятил науке о сезонных явлениях в природе. Уже полвека он наблюдает, например, когда в родных местах выпадет первый снег, зацветет первый подснежник, запоет первый жаворонок, упадет первая листва. Почти каждый день он подробно записывает в дневник все, что видит за окном. В его дневниках можно прочитать, какой была погода, допустим, 5 января и пять, и десять, и двадцать, и все пятьдесят лет назад.

За цену нескольких папок с наблюдениями метеоролог из глубинки в советское время мог купить машину. Но он не стал их продавать. Надеется, что со временем они пригодятся какому-либо нашему архиву или музею.

Фенология — (от греч. phainomena — явления и…логия) наука о сезонных явлениях в живой природе; регистрирует и изучает главным образом изменения в растительном и животном мире, обусловленные сменой времен года и погодными условиями, напр. сроки цветения различных растений, прилета и отлета птиц (Большой энциклопедический словарь).

Пока же записи пенсионера из Ушачей практически востребованы лишь в одном месте — и оно за пределами родной страны. Это Фенологический центр ботанического института имени В. Комарова Российской академии наук. И знаете что? Николай Кирпич приучил россиян читать свои дневники на белорусском языке! Поначалу они сопротивлялись принимать наблюдения на «мове», а сейчас ничего, привыкли.

Ушачи — поселок без фабрик и заводов, но с красивой природой

Ушачи — городской поселок в Витебской области с населением около 6 тысяч.

— Это небольшой тихий городок, но с большой историей — наши Ушачи известны с XV века, — рассказывает Николай Кирпич. — В советское время здесь не строили крупных заводов или фабрик, хотели развивать как место отдыха. Однако из этого ничего не вышло, никакой инфраструктуры для туристов не появилось. Нет даже элементарного. Минск, Витебск, Новополоцк вечером утопают в свете, а у нас тьма стоит черная, даже в центре. Но наши места славятся красивой природой — и это дает Ушачам огромный плюс.

Николай Кирпич родился и вырос в деревне Жавнина недалеко от райцентра. Сейчас он живет между Жавниной и Ушачами: какое-то время — в родительском сельском доме, а какое-то — в городской квартире.

— Раньше в Жавнине жило человек сто. А теперь, кроме меня, еще пятеро. Хаты — что пустуют, что сгорели, что свезли… За умирающими деревнями очень больно наблюдать. Соседняя вёска, Старина, вся заросла борщевиком и кустами. Если бы посреди деревни электрики не прорубили «стену» в этих зарослях, были бы настоящие джунгли.

И свои фенологические наблюдения Николай Николаевич ведет то в Жавнине, то в Ушачах.

— Чаще всего — в деревне. Пошел например за дровами, печку протопить с утра, или за водой, или снег к крыльцу прочистить. И заодно наблюдаю, что происходит вокруг. А в городе выхожу на балкон и примечаю разные моменты. Или же иду по улице и внимательно смотрю на все вокруг. Потом записываю это в дневник.

Дневнику он уделяет время почти каждый день. Когда утром, когда днем, а иногда — и ночью.

— Бывает, что пару дней в месяц пропускаю наблюдения. Если например антициклон установился — и ничего нового вокруг не происходит. Случается, что в гостях загуляешь: и такие грехи иногда бывали, это же жизнь, — смеется Николай Николаевич.

Этим материалом TUT.BY продолжает проект «Я живу» — о деревнях, агрогородках, поселках с интересными (и порой даже смешными!) названиями, где нет гипермаркетов, парков, ресторанов и баров, порой — даже школ и рабочих мест. Зато есть люди — те маленькие и незаметные порой Личности, которые живут в нашей с вами стране: рождаются, женятся, растят детей, встречают гостей, ищут работу, хоронят стариков — и очень любят свою родину. Это проект не о попсовых и вылизанных турмаршрутах, это истории о настоящей Беларуси и настоящих белорусах, а еще — об искренней любви к месту, где остаешься по какой-то причине или всему вопреки.

«С раннего детства знаю повадки зверей и птиц»

Дома у фенолога хранятся 6 увесистых папок с записями. Первые наблюдения — с 1962 по 1968 годы, вел его отец. А с 1969-го — уже сам Николай Николаевич.

— Я вырос в учительской семье. Отец преподавал русский язык, а мама — белорусский. А еще папа был страстный любитель природы и охотник. С самого раннего детства он брал меня в лес. Я вырос в мире птиц и зверей, знал их голоса и повадки. Одно время отец увлекся фенологическими наблюдениями. А потом бросил — наверное, перегорел. А я, наоборот, загорелся этим. Поступил на геофак БГУ. Там судьба свела меня с профессором Абрамом Шкляром — председателем фенологической комиссии Географического общества БССР. Под его руководством писал курсовые и дипломную работы. И вот уже полвека являюсь добровольным корреспондентом-фенологом.

Вначале Николай Кирпич вел записи для «Географического общества СССР» (теперь — «Русское географическое общество»). В советское время там была большая сеть корреспондентов по всем 15 республикам. Эти люди наблюдали за природой в родных краях и отправляли сообщения в Москву. К примеру, в 1973 году таких волонтеров было более 3,5 тысячи.

— Но потом «Русское географическое общество» почему-то — я так и не понял, почему — упразднило фенологическую комиссию. И она перешла под эгиду Фенологического центра ботанического института имени В. Комарова Российской академии наук. И сейчас я отправляю свои записи туда.

Записи — в рукописном виде, белорус отсылает обычными почтовыми отправлениями в Санкт-Петербург. Ученые предлагали пенсионеру перейти с бумажных носителей на электронные, но ему удобнее работать по старинке.

Есть один момент, в котором Кирпич непреклонен: с 1992 года ведет дневники для российских ученых исключительно на белорусском языке.

— Спачатку яны ўсё пыталіся: «А почему, а зачем так?». А зараз ужо ўсё ў парадку: прывыклі, чытаюць і ўсё разумеюць без розных «почему», — наш собеседник то и дело переходит на белорусский язык. — Ну якія мы, беларусы, рускія? Я скончыў беларускамоўную школу. У нас на фізіцы і хіміі ніхто не казаў «катушка» — казалі «шпуля». А прыехаў вучыцца ў Мінск — і трэба было пераламліваць сябе, перавучвацца. Потым быў час, калі жыхары краіны пачалі пераходзіць на беларускую, і так было да рэферэндума 1995 года. Менавіта ў той час я і пачаў пісаць свае назіранні на роднай мове.

Николай Кирпич 35 лет отработал директором Ушачского музея народной славы имени Владимира Лобанка.

— У музеі справаводства таксама вёў па-беларуску.

«В природе все циклично»

Фенолог говорит, что наблюдать за природой ему интересно всегда, в любое время года.

— Природа не может надоесть. Наблюдать за ней очень увлекательно. Иду я например по Ушачам и слышу первую песню жаворонка на перелете. Люди вокруг ее не слышат, а я слышу!

— А как вы фиксировали, допустим, то, что земляника в 1971 году созрела 7 июня, а кукушка в 1969-м закуковала 26 апреля?

— Это значит, что именно в этот день я был непосредственным свидетелем того или иного явления. То есть скворец в Жавнину, может, в реальности прилетел вчера, но я его встретил сегодня. И сделал об этом запись.

— А какие необычные явления в природе вам запомнились за все время наблюдений?

— Я считаю, что в природе все циклично. Нынешняя зима — аномально теплая: даже некоторые растения зацветают. Так считай и полвека назад, в 1971 году, в конце января появились первые пролески. А в середине февраля 2019 года в Жавнине произошел вообще неординарный случай: пришел волк и утащил соседскую собаку. Таких случаев в деревне не было с 1950-х годов.

— Мы недавно писали о том, что как раз в 1950-х бешеный волк в Миорском районе нападал на жителей лесных деревень. Его жертвами стали не менее 25 человек.

— Да, я слышал об этой истории. А волк, который приходил в Жавнину, скорее всего, просто отбился от стаи. И — то ли в капкан попал, то ли был ранен. Я прослеживал его маршрут и увидел по следам, что он подтягивал правую заднюю лапу.

«Приметы наших бабушек уже не работают»

Николай Кирпич отмечает, что человек сильно повлиял на природу, и приметы наших предков типа «Крот вылезает из своей норы в январе — к холодному маю» сегодня не работают:

— Одна только мелиорация что наделала! Рядом с нашей деревне есть ручей. Канал прорыли, и если раньше весенний разлив ручья длился неделю, то сейчас — день-два. Но при этом я с большим уважением отношусь к народным приметам и поверьям. Наши предки же веками эту мудрость вынашивали, собирали, как крупицы золота, и передавали из поколения в поколение.

В природе нарушен экологический баланс, считает фенолог. И рассказывает о том, какую картину нередко видит со своего балкона в Ушачах:

— Ясное утро, лето. А над Новополоцком поднимается черный столб. Если в это время ветер западный, то столб заворачивается — и идет «клювом» до Шумилино, а может, и до Витебска. Если ветер с востока, то поворачивается в обратную сторону — и валит на Глубокое. И мы все этим вот дышим.

Увлечение фенологией не приносит Николаю Кирпичу денег. Это чистое волонтерство. Хотя в 1980-х он мог бы на этом заработать.

— За 5 тысяч рублей мне предлагали продать авторское право на мои дневники. В советское время это были приличные деньги. Но я отказался.

Сейчас, признается фенолог, его записи, кроме российских ученых, никому не интересны.

— Последователей в Витебской области у меня нет. Нас и в советское время было в регионе всего 14. Теперь, по-моему, никого уже не осталось.

Свои папки с наблюдениями за природой за полстолетия Николай Николаевич хочет со временем пристроить в архив или музей.

«Был «внештатным синоптиком» при райисполкоме

Однако в середине 1990-х знания Николая Кирпича неожиданно нашли практическое применение: местная власть обращалась к нему… за прогнозами погоды.

— Встречали мы как-то на мемориальном комплексе «Прорыв» важную делегацию. И тогдашний председатель райисполкома Константин Почепко вдруг забеспокоился: мол, не уберем урожай из-за непогоды. А по моим подсчетам получалось, что впереди теплая осень. Говорю: «Не волнуйтесь, будет прекрасная погода, весь сентябрь будете спокойно убирать поля». Потом как-то предсказал, что в феврале ударят морозы, но будет бесснежье. И правда — так и случилось. Почепко мне звонит: «Теперь я точно убедился, что твоя фенология — не ерунда». Так на свое горе и стал «внештатным синоптиком» при райисполкоме. Как посевная или уборочная, мне звонят: «Николай Николаевич, ну что, какая будет погода?».

— А что было бы, если б ваши прогнозы не сбылись?

— Если бы я брал за это деньги, был бы и спрос. А так, ну что бы мне было? Ничего. Сказал бы: «Наплёў вам бочку арыштантаў - і будзьце шчаслівы».

За прогнозами к Кирпичу местные власти обращались около 10 лет.

— А потом мне это надоело. Говорю председателю: «Константин Анатольевич, ну спросите вы про погоду у своего зама». — «У какого?» — «По связям с Богом. У вас же есть такой заместитель?». Почепко расхохотался.

— А нынешняя власть не просит прогнозы перед важными сельхозработами?

— Слава Богу, вышел на пенсию — и обо мне забыли. А сам я не навязываю дружбу власть предержащим. Моя позиция, как писал Грибоедов в «Горе от ума»: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».

Шутил над Бородулиным, а от Быкова получил подарок — шапку-«быкаўку»

Когда Николай Кирпич возглавлял музей, то знал многих белорусских поэтов и писателей: Василя Быкова, Евдокию Лось, Сергея Законникова, Нила Гилевича и других. А с Рыгором Бородулиным — уроженцем Ушачей, дружил довольно близко, поэтому мог позволить себе и подшутить над ним.

Вспоминая про общение с литераторами, собеседник переходит на белорусский язык.

— Аднойчы прыехала ва Ушачы цэлая дэлегацыя літаратараў. І з імі дзядзька Рыгор. Я праводзіў для іх экскурсію. Барадулін выйшаў наперад і з гонарам кажа: «У Беларусі - два куточкі, дзе нарадзілася шмат паэтаў і пісьменнікаў. Гэта Ушаччына і Уздзеншчына». А ў мяне раптам, нават сам ад сябе такога не чакаў, вырываецца дурное: «Дзе лайдакі - там усе паэты». Літаратары грохнулі смехам. А Барадулін, хоць і сам умеў добра жартаваць, пакрыўдзіўся.

Когда Рыгор Бородулин приезжал на родину, земляки, которые знали его с детства, любили на застольях над ним пошутить. Иногда не очень умно:

— Калі Рыгор чарку ў рукі ўжо не браў, «добразычліўцы» рабілі вось што. Сядзем за стол, і яны яму ў мінералку гарэлкі цішком падальюць. Тады ён прыдумаў выйсце: браў з сабой некалькі бутэлечак з мінералкай. Адкаркуе адну і п’е з яе. Потым, калі раптам выйдзе з-за стала, а пасля вернецца, адкрые ўжо новую. Бо ведаў, што хто-небудзь «сотку» абавязкова можа падліць, пакуль ён адлучаўся.

Николай Николаевич бережно хранит открытки от Бородулина и других знаменитых людей. Так, судьба довольно близко его свела с писателем Станиславом Шушкевичем — отцом политика и ученого, первого руководителя независимой Беларуси Станислава Шушкевича.

А от Василя Быкова тогдашний директор музея получил подарок:

— Неяк пайшлі з Быкавым на рынак. Ён кажа мне: «Прымярай шапку». І падарыў мне тую, што я выбраў. Я яе называю «быкаўка».

Николай Кирпич хорошо помнит, как в 2004 году в деревне Бычки, на родине Быкова, открывали музей-усадьбу в его честь. Но до этого нужно было собрать для него экспонаты:

— Нам вельмі дапамаглі аднавяскоўцы Быкава: хтосьці нёс для экспазіцыі жорны, хотосьці - чапялу, хтосьці - чыгунок. І ўнутры там усё зроблена вельмі прыстойна. Але вось за вонкавы выгляд хаты ў мяне і зараз баліць душа. Справа ў тым, што гэты праект даверылі не музейшчыкам, а рэстаўратарам. І яны зрабілі з вуліцы гэтакую вясёленькую хатку — пафарбавалі яе. У Вязынцы ж Купалаўскую хату ніхто не размалёўваў, а ў Бычках, на жаль, дадумаліся. Паэт і перакладчык Валянцін Тарас, як пабачыў, сказаў: «Зрабілі нейкі лубок». І я згодны: сяляне, і бацькі Быкава ў тым ліку, у такіх хатах не жылі. Але ж добра, што ёсць хоць гэта. Бо магло не быць ніякага музея ўвогуле.

Власти, по словам Николая Кирпича, бдительно следили, чтобы в экспозицию не попало что «оппозиционное»:

— Сястра пісьменніка, Валянціна Быкава, зрабіла выцінанкі, каб упрыгожыць музей-сядзібу. І выразала іх з «Народнай волі». І на нейкім фрагменце выцінанкі была бачна назва газеты. Дык начальнікі потым сказалі прыбраць гэту выцінанку — так ужо перастрахоўваліся.

Владимира Короткевича бывший директор ушачского музея видел только раз. Получилось даже сфотографироваться вместе с ним. Правда, так вышло, что этого снимка в альбоме Николая Кирпича нет:

— Прыехаў неяк Уладзімір Караткевіч да Барадуліна ў госці. І вядомы беларускі фатограф, журналіст, публіцыст Валянцін Ждановіч тады зрабіў такі кадр: я — пасярэдзіне, Караткевіч — злева, а справа — скульптар Анатоль Анікейчык. На жаль, гэтага здымка ў мяне няма. А я б за яго зараз, ведаеце, колькі б аддаў!

Но мы верим, что на Новый год и Рождество случаются чудеса. Вдруг у кого-то из представителей белорусской интеллигенции или их родственников сохранился в архиве этот снимок, чтобы подарить его ушачскому музейщику и «народному метеорологу»?

Использование материала в полном объеме запрещено без письменного разрешения редакции TUT.BY. За разрешением обращайтесь на nn@tutby.com

Теги: Витебск, Минск