«Я же дитёнком был». Что говорят обвиняемые в убийстве, которых оправдали, а сейчас им снова грозит «вышка»

03.04.2020 13:36 — Новости Общества |

Размер текста:: A; A; A

Источник материала:

В Могилеве продолжается суд по убийству семьи из шести человек, в том числе двух детей. Оно произошло 15 лет назад в Белыничском районе. На скамье подсудимых в этот раз — четверо обвиняемых, которых судили за это же убийство и оправдали 13 лет назад. Еще один бывший фигурант дела теперь выступает свидетелем по состоянию здоровья. А еще стало известно, что дом, где произошло убийство, сожгли.

Обвиняемые в убийстве — четверо жителей деревни Большая Мощаница Белыничского района: Павел Павлюченко, Сергей Юшкевич, Николай Ракутин и Геннадий Соловьев. По версии следствия, в ночь на 1 июня 2005 года они убили семью: женщину 48 лет, ее 53-летнего сожителя и живших с ними 27-летнюю дочь с ее детьми 6 и 7 лет и ее 22-летнего сожителя.

«Хочу не денег — справедливости»

В деревенский дом семья переехала из Белыничей незадолго до убийства и прожила там всего несколько дней. Как рассказал на суде потерпевший Игорь Суша — сын убитой хозяйки дома, в райцентре продали 3-комнатную квартиру с большой задолженностью за коммуналку, обменяв ее на дом в деревне и доплату.

Деталей произошедшего в Большой Мощанице мужчина не знает — в это время уже почти год как отбывал наказание в колонии. Об убийстве семьи узнал через месяц, когда вышел на свободу. Не знал он и о том, что квартиру, не приватизированную, но в которой он был прописан, семья продала и переехала в дом.

Отвечая на вопросы в суде, Суша рассказал, что к нему в колонию приходил какой-то человек с документами, касающимися квартиры, и потерпевший их подписал, хотя точно не знает их содержания. Что долг за коммуналку «был огромным», но какой именно — не знает, хотя считает квартиру вместе с ним равноценным обменом на тот дом в деревне. Что мать с сожителем любили выпить, но буйными в опьянении не были, а шли сразу спать. И мать давно хотела свой дом.

В суде потерпевшему демонстрировали вещественные доказательства с места преступления и фото мебели, чтобы Суша определил, были ли эти вещи в доме, где произошло убийство — предполагалось, что их привезли из проданной квартиры, где до заключения жил Суша. Среди них была и «колотушка» — деревянный пестик для приготовления пюре, — которую после решения суда должны были уничтожить.

Потерпевший узнал точно лишь обух топора без топорища с характерными зазубринами от стальной проволоки, которую сожитель матери использовал для плетения корзин, и мебель. Часть ее, по словам Суши, он забрал из дома после окончания первого суда. И больше туда не возвращался. Кто мог поджечь дом, который сгорел, не знает. На суде потерпевший рассказал, что ходили слухи — и он одно время думал так же, — что к убийству причастен риелтор, который выкупил квартиру с долгом и взамен предоставил дом с доплатой. Но теперь он убежден, что убийцы — подсудимые. Почему — потому что согласен с доводами следствия.

Но о фальсификациях следствия, признанных прокуратурой, он не знает, ответил потерпевший на вопросы суда. И о других деталях решения суда 13 лет назад — тоже: копию его он не получал. От иска о взыскании моральной компенсации в этот раз Суша после некоторых колебаний отказался:

— Мне эти деньги не нужны. Единственное, чего я хочу, — это справедливости.

Снова «вышка». Пятерых парней задержали за убийство, хотя 14 лет назад их оправдали

В конце допроса защитник обвиняемого спросил, каким словам мужчины можно верить, так как его показания за время судебных слушаний сильно разнятся. Тот ответил — нынешним, потому что тогда, 13 лет назад, он «нес эмоциональный бред» — был не в себе из-за переживаний, запойно пил, потому озвучивал и слухи, и свои домыслы.

«Показания выбили, запаховые следы подделали»

В суде допросили первого обвиняемого, 32-летнего Николая Ракутина. В 2005-ом году, когда произошло убийство, ему только исполнилось 18 лет. Его подробно расспрашивают о том, что он делал 15 лет назад в дни до и после убийства, а именно — с 30 мая по 2 июня, когда его задержали. И о друзьях, ныне фигурантах дела, тоже.

По показаниям Ракутина, он дружил, в основном, с Сергеем Юшкевичем и Геннадием Соловьевым. Они вместе учились в школе, потом — в училище. В круг общения входили и другие ребята. Со слов обвиняемого, подростки в деревне вели, в общем-то, ничем не выдающуюся жизнь: гуляли, ходили в клуб, играли «в приставку» дома у Юшкевича, выпивали, гоняли на машине и на мотоцикле — если они были исправны — к девчонкам, учились и прогуливали занятия.

Ракутин настаивает, что никого не убивал. Что семью убитых вообще не знал, а об их убийстве в принципе узнал от Сергея Юшкевича 2 июня, тот — от матери, когда она «корову выгоняла». В сущности, Ракутин повторяет все свои показания, которые давал в суде 13 лет назад, после которого был оправдан.

По его словам, 30 мая он прогуливал занятия в училище. Заходил к Юшкевичу, делал работу по хозяйству, вечером лег спать. 31 мая Ракутин, по его словам, на занятия тоже не поехал. Днем ходил с Юшкевичем на речку, ближе к вечеру с семьей сажали картофель на участке у бабушкиного дома.

Николай Ракутин. Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

Потом Ракутин пошел к Юшкевичу, у того дома были сестры, пара местных парней. Подростки играли в компьютерные игры. Ракутин немного побыл, а потом отлучился на несколько часов — нужно было по просьбе Павлюченко продать солярку: ее остатки из тракторов кто-то сливал, и Павлюченко «не хотел светиться».

После продажи солярки Ракутин обронил, что, мол, неплохо бы проставиться за его старания. По материалам дела, за 15 литров топлива покупатель заплатил 12 тыс. неденоминированных рублей. Павлюченко согласился. И так как магазин был закрыт, то подростки пошли «на точку» за самогоном.

С выпивкой вернулись к Юшкевичу, выпили втроем на веранде, но немного. Оставшийся самогон Павлюченко забрал домой — отцу. Ракутин, по его словам, пошел домой — было около 23.00, сестра с мужем смотрели телевизор. Ракутин, говорит, пошел на кухню, поел и лег спать. Ни Соловьева, ни Клепчу в тот день, он не видел.

Утром 1 мая он поехал в Техтин за деньгами, которые заработал во время практики, — парни учились на водителей-экскаваторщиков. На автостанции видел Юшкевича и Соловьева, а еще мимо на работу проезжал Павлюченко. В Техтине Ракутин получил деньги, купили и выпил вместе с одногруппником бутылку вина. В Большой Мощанице встретил еще одного знакомого — и с ним тоже выпил бутылку вина, а потом переоделся и пошел на поле к брату пасти коров.

Вторая бутылка вина, как выяснилось, как раз предназначалась брату, и тот, по словам Ракутина, сильно разозлился, что подросток алкоголь до него не донес, а выпил сам. Братья подрались, у Ракутина было разбито лицо — и кровь испачкала одежду.

2 мая Ракутин снова не поехал на учебу, а пошел к Юшкевичу. Тот и рассказал, что мать «выгоняла корову» и слышала, что в их деревне убили семью, которая недавно переехала. По показаниям Ракутина, Юшкевич подробностей не знал, а он и не расспрашивал. Через какое-то время парней вместе с еще одним подростком забрала милиция.

Ракутин довольно подробно рассказал, что во время предварительного следствия его избивали сотрудники милиции, требуя во всем сознаться. Били руками, книгами по разным частям тела так, чтобы не оставалось синяков. Он, говорит, не знал, в чем сознаваться, пока ему не рассказали, что речь об убийстве той семьи и не показали несколько фото с места преступления.

По словам обвиняемого, через некоторое время он согласился написать явку с повинной, не зная, что это такое и какие последствия она несет. Думал, что напишет ее — и на него прекратят давить морально и физически. Первую явку написал карандашом — в этом помогли сокамерники. В ней указал, что все расскажет, как есть, и написал, что в момент совершения убийства пил алкоголь, поэтому ничего не знает. Вторую явку, говорит, писал уже ручкой и с подсказками милиционеров, которые вели дело и избивали его.

— Они вызвали меня и сказали, что моя явка не пойдет — нужна другая, — объяснил Ракутин.

И когда он ее написал, бить, в том числе сокамерники, и морально давить перестали, вспоминает обвиняемый. И пояснил, что сделал это затем, чтобы «от него отстали» и чтобы он на суде мог сказать всю правду. Он раскаивается, что пришлось при этом оклеветать друзей, но другого выхода не видел — боялся.

— Николай Николаевич, я не могу понять вашу логику. Получается, вы согласились взять на себя убийство шести человек, за которое выносят смертный приговор, потому что боялись? — недоумевал на допросе судья.

— Я боялся за свою жизнь! Я же дитёнком был, мне только восемнадцать исполнилось! — кажется, впервые за время судебного допроса Ракутин взволнованно повышает голос.

Во второй раз по делу об убийстве Ракутина задержали 2 ноября 2018 года прямо на работе. Говорит, накануне позвонила сестра, сказала, что пришло письмо об отмене решения суда. Ракутин позвонил Соловьеву, тот был эмоционален, говорил «что-то про запах» (имеется ввиду экспертиза запаховых следов, которая указывает на виновность Ракутина. — Прим. TUT.BY).

Задерживали его, по словам Ракутина, жестко. На работу приехали трое в гражданском, заломали руки, надели на голову мешок, в нем привезли в Белыничское РОВД.

Ракутин считает, что его «запаховые следы» оставили на месте преступления намеренно и уже после вынесения оправдательного приговора. Говорит, ему кто-то говорил, что такое возможно. И неспроста, уверен он, запах якобы остался под следами крови на кирпиче, о котором Ракутин говорил по наущению милиционеров на допросе до суда 2007 года.

— А как вы объясните свои запаховые следы под пятном крови жертвы на косяке двери?

— Это вы спросите у тех, кто этот запах там оставил. А оставили его там специально, потому что если бы он был только на кирпиче, это было бы подозрительно.

Ракутин рассказал, что в течение этих 13 лет прямо в РОВД кто-то, но точно не медицинский сотрудник, дважды брал у него кровь — из вены просто в шприц. Для чего — он не знает, ему не говорили. Но оба раза предупреждали: пока не дашь кровь — не выйдешь из здания. Обвиняемый считает, что его кровь и использовали для того, чтобы оставить его «запах» на месте преступления, то есть доказательства сфабрикованы — снова. На что судья заметил, что есть данные о том, что эти старые образцы крови сгнили и были не пригодны для исследования.

Слушание дела продолжается.

Версия следствия

По версии следствия, Павлюченко как главарь банды заранее спланировал преступление: напоить новоселов, забрать у них деньги — 1100 долларов, полученных за продажу квартиры. Помочь ему должны были четверо подельников. В ночь на 1 июня компания пьяных мужчин пришли в гости якобы познакомиться. Принесли с собой самогон, напоили новоселов, но так и не узнали, где лежат деньги. Тогда Павлюченко потребовал их у 22-летнего Леончика. А когда тот отказался, началась драка — Леончик от нанесенных ударов умер на месте. Дальше соучастники решили расправиться с остальными новоселами: удары наносили руками, ногами, кирпичом и другими предметами — следы около 30 ударов позже зафиксированы на телах взрослых, около 20 — на телах детей, причем дети в момент нападения спали, их убили как нежелательных свидетелей. Двое взрослых были задушены. От полученных травм потерпевшие скончались на месте. Завладев деньгами и велосипедом, обвиняемые скрылись с места преступления.

Самому старшему обвиняемому, Павлу Павлюченко, в 2005 году было 24 года, одноклассникам Юшкевичу, Ракутину и Соловьеву — по 18, Александру Клебче — 21 год. Судимость к тому моменту была только у Павлюченко — за нанесение тяжких телесных повреждений (подрался с односельчанином).

Клебча сейчас проходит свидетелем по делу. Согласно психолого-психиатрической экспертизе, которую проводили в ходе предыдущего расследования, у него «легкая умственная отсталость (олигофрения в стадии дебильности), конкретность мышления крайне низкая, объем памяти сужен, удержание заученного материала непрочное, он не может раскрыть суть простых слов и понятий, не знает, сколько месяцев в году, просматриваются признаки повышенной внушаемости». После того как его оправдали в убийстве, Клебча рассказывал, в том числе журналистам, что его били и заставили признать вину.

Такие же заявления в ходе предыдущего судебного разбирательства сделали и другие фигуранты дела. На следствии они признавали вину, но в суде в один голос заявили, что признательные показания из них выбили силой. И в 2007 году их оправдали по делу об убийстве, что крайне редко случается в Беларуси, а прокуратуре вынесли частное определение за недопустимые методы следствия. Гособвинители тогда требовали троих обвиняемых расстрелять, двоих осудить к пожизненному заключению.

В этот раз следствие опирается на экспертизу запаховых следов, результаты которой якобы указывают на виновность мужчин.