Нашу лодку тянет посуху

Источник материала:

Нашу лодку тянет посуху

На вызовы глобального кризиса белорусское правительство ответило пока намерением либерализировать экономику.
Леонид ЗЛОТНИКОВ
О кризисе говорят, когда деловой цикл входит в фазу спада, за которой следует депрессия (затем — оживление и подъем). Спад характеризуется снижением спроса и цен на товары. Не все предприятия выживают. На плаву остаются только те, кто снижает издержки и повышает качество товаров, осваивая новые технологии. Остальные становятся банкротами. Их имущество и рабочая сила достаются более успешным фирмам. Таким образом, кризис, по выражению австрийского экономиста Й. Шумпетера, осуществляет "созидательное разрушение".

Угроза остаться на дне.

После банкротства ряда фирм и при низких ценах постепенно происходит рассасывание складских запасов и начинается фаза оживления. Низкие цены на средства производства позволяют эффективным фирмам начать процесс обновления основных фондов и технологий. Но цены все равно остаются более низкими, чем до кризиса. Подъем цен начинается с некоторым запозданием.

Сейчас белорусская экономика оказалась в более тяжелой ситуации. Потребление материальных ресурсов и энергии на единицу ВВП в РБ выше, чем в других странах. Нигде не поддерживали на плаву столь большую долю реально убыточных предприятий еще до начала кризиса (около 50% предприятий в середине 2008 г. у нас имели просроченную свыше 3 месяцев задолженность). Возможности внешней поддержки белорусской экономики существенно сократились как раз перед втягиванием страны в глобальный кризис. Добавим к этому мизерные по сравнению с другими странами золотовалютные резервы.

В условиях низких цен выживут предприятия, освоившие новые технологии, современные методы управления, производящие более дешевые и качественные товары. А таких предприятий у нас мало. Большинство предприятий потеряло конкуренто-
способность еще до кризиса.

Но конкурентоспособность отдельных фирм и стран определяется не только поведением компаний. Одна из вершин "алмаза конкурентоспособности" у автора теории конкурентоспособности М. Портера отводится правительству страны (законодательство, налоги, коррупция и многое другое). Рейтинги для Беларуси в ежегодно определяемых страновых рейтингах конкурентоспособности не рассчитываются. Но можно считать, что наш рейтинг не выше рейтинга России, которая устойчиво занимает место в последней десятке стран. Из сказанного можно предположить, что "созидательное разрушение" коснется в первую очередь белорусской экономики.

Если капитуляция, то безоговорочная.

На столь серьезную угрозу правительство ответило пока обещанием либерализировать экономику. И это надо приветствовать. Даже если это вызвано не убеждениями, а острой потребностью в валютных ресурсах.

Напомним, либерализация экономики является одним из условий предоставления как кредита МВФ, так и второго транша российского кредита. Совмин готовит пакет законодательных актов по либерализации, включая, по слухам, введение частной собственности на землю и приватизацию.

Если правительство проводит либерализацию экономики, то первое, что оно должно сделать, — освободить цены на всех рынках, в том числе и на рынке труда, отменив тарифные сетки (в России, кстати, недавно их ликвидировали). На денежном рынке — освободить норму процента и валютный курс (последнее необязательно, если у страны есть солидные валютные резервы). В соседних странах, к примеру, нет регулирования цен ни на "социально значимые товары", ни на бензин, ни 5-процентного ограничения рентабельности при строительстве социального жилья и т. д.

Необходимо либерализовать внешнюю торговлю, отказавшись от всяких административных мер по защите отечественного производителя и ограничений на импорт (достаточно дальнейшей девальвации рубля, которая сделает импорт дорогим).

Следует снять ограничения на включение затрат в себестоимость и контроль за этим. Собственник, увеличивая себестоимость, уменьшает свой доход и понижает конкурентоспособность предприятия. Поэтому здесь госконтроль не нужен.

Сразу рубить узел.

Кризис не выполнит своей положительной функции, если не будет включен механизм банкротства. Если, например, в рыночной экономике Венгрии предприятие не выплачивает своим работникам зарплату, поставщикам — долги и делает просрочки платежей более 2-3 месяцев, оно объявляется банкротом. У нас процедура банкротства должна начинаться, если устойчивая неплатежеспособность у предприятия продолжается... год и более! При таком законодательстве один "утопленник" тянет на дно и тех, кто мог бы еще выжить.

Следует учесть опыт Китая, где неплатежеспособные госпредприятия тоже существовали по многу лет за счет административного перераспределения ресурсов. Но в середине 90-х там поняли, что дальше так жить нельзя. В 1996-2001 гг. в Китае закрыли десятки тысяч государственных предприятий и уволили без трудоустройства 30 млн. человек. Китайские власти поняли, что без процесса банкротства нет конкуренции, нет развития.

Процесс банкротства следует совместить с реструктуризацией и приватизацией. Приватизация через банкротство, по мнению ученых, обобщавших опыт перехода к рынку многих стран, была самой эффективной формой. Выделение для приватизации отдельных жизнеспособных звеньев банкрота или даже еще эффективного предприятия дает шанс на участие в приватизации и белорусским, и небольшим по размеру капитала иностранным инвесторам, поскольку снижает требования к размеру инвестиций. Кроме того, это втянет в предпринимательскую деятельность молодых менеджеров среднего звена.

Пока в Беларуси сохраняли полунатуральные крупные предприятия, в других странах мира произошел новый виток специализации и кооперации производства. Это отразилось в появлении новых терминов: "аутсорсинг", "логистика", "контрактация", "кластеры". Особо значимую роль в производстве стали играть малые предприятия. Это они производят детали и узлы для крупных предприятий. Сегодня крупные предприятия машиностроения — это практически только сборка.

Попутно отметим еще один результат перестройки производственной системы в развитых странах. За пределы крупных предприятий вынесены и переданы небольшим фирмам не только производство различных деталей и узлов, но и функции обслуживания (бухгалтерский учет, наладка оборудования, управление сбытом и снабжением — логистика, обеспечение предприятия питанием, уборка помещений, служебный транспорт и т. п.).

Этот процесс привел к росту эффективности и попутно к росту доли сферы услуг в ВВП.

Надо полагать, из непонимания перемен, произошедших в организации производства за рубежом, вытекает и недооценка роли малых предприятий в современной экономике. Так, в одной из дискуссий замминистра экономики А. Тур заявил, что у нас малых предприятий уже достаточно (на 1.000 человек населения МП у нас почти в 10 раз меньше, чем в развитых странах).

Пока белорусские предприятия не выйдут на современный уровень организации производства, они не станут конкурентоспособными даже при радикальной либерализации.

Приватизация в любом случае не будет одномоментной, и ее темпы будут отставать от темпов либерализации. Поэтому следует раскрепостить инициативу руководителей государственных предприятий. Сделать, как в Китае, где госпредприятиям не устанавливаются какие-либо директивные показатели, ограничения на ценообразование или на импорт комплектующих и т. д. Что делать с доходами, решают сами предприятия. Государство не помогает банкротам. Напротив, развивает конкуренцию между госпредприятиями. Так, в Китае сейчас около 20 государственных авиакомпаний, которые ожесточенно конкурируют друг с другом.

В Беларуси необходимо прекратить "охоту на ведьм", в которую фактически превратилась борьба с коррупцией. А в знак того, что правительство при выходе из кризиса будет полагаться на творческую инициативу тысяч управленцев, а не на директивные указания и на кнут в руках президента, следует объявить амнистию "сидящим" за экономические преступления, которые нанесли экономический ущерб государству, но не связаны с крупными и безоговорочно доказанными хищениями.

Сейчас китайский социализм — только бренд, одно название. Доля госпредприятий в создании ВВП там составляет 25%, а у нас доля частного сектора — 25%. Там государственные по форме предприятия работают как частные по сути. А у нас — наоборот, есть лишь пустая оболочка частного сектора.

Кто поможет?

В 2008 г. 58% населения имело душевой располагаемый доход (включая натуральные доходы от приусадебных участков и дач) не более 500 тыс. BYR, то есть оторвалась от черты бедности (218 тыс. BYR) не так уж далеко. В условиях кризиса многие из этой группы вновь опустятся ниже черты бедности, возрастет безработица.

Сегодня решение проблемы безработицы государство пытается переложить на предприятия, запрещая увольнять рабочих. Это соответствует политике государства в социальной сфере.

Но в конкурентной рыночной экономике только те предприятия получают больше прибыли, которые приносят больше пользы обществу. Это азы экономической теории. А вот государство выполняет свою функцию обеспечения социального благополучия только отняв у предприятий часть созданного ими национального дохода в форме налогов. Так что предприятия выполняют свои социальные функции, работая с прибылью и перечисляя налоги и платежи в страховые фонды. А заботу о трудоустройстве безработных и о других социально незащищенных гражданах, как это и принято во всем мире, должно взять на себя государство.

Бизнес и население в других странах тоже принимают участие в социальной помощи населению. Но это участие сугубо добровольное. В развитых капиталистических странах пожертвования на благотворительность весьма распространены среди населения и бизнеса. В США, к примеру, в обществе не будут уважать богатого человека, если он не жертвует на благотворительность. Так что пример Билла Гейтса, пожертвовавшего на благотворительные цели десятки миллиардов долларов и завещавшего своим детям всего лишь 11 миллионов, далеко не единичен.

В партнерстве с обществом.

Вместе с тем благотворительные пожертвования не являются дополнительным ресурсом государства. Они попадают в распоряжение многочисленных общественных организаций, оказывающих социальную помощь отдельным группам населения.

Государство также финансирует общественные организации на конкурсной основе, что существенно повышает эффективность затрат на социальную помощь (по опыту Вильнюса — более чем в два раза). Такая система социальной помощи населению, когда бизнес, государство и гражданское общество объединяют свои усилия, называется социальным партнерством.

Система социального партнерства начала было развиваться и в Беларуси в начале перестройки, но затормозилась во второй половине 90-х годов. Сейчас необходимо вернуться к этой системе. Она необходима также для развития гражданского общества и наработки социального капитала, то есть чувства общности, которое формируется в процессе оказания помощи одними группами общества другим. Без роста гражданского общества и социального капитала безуспешна борьба с коррупцией с вытекающими отсюда последствиями для экономики.

В условиях либерализации неизбежно и нарастание числа банкротств предприятий. Правительству надо поменять стратегию: помогать не предприятию, а человеку. Помогать людям не косвенно, через поддержку функционирования предприятий, что стоит дорого (в себестоимости продукции зарплата составляет в среднем 11-13%), а непосредственно (пособия по безработице, общественные работы, освоение новых профессий и т. д.).

Миллиарды из "черной дыры".

И еще. Необходимо дать людям возможность покупать дешевое продовольствие. В 2008 г. в мире получен небывалый урожай зерновых. Цены на продовольствие на мировом рынке с весны этого года значительно снизились. Еще год-два оттуда можно получать более дешевое продовольствие, чем мы имеем от белорусского АПК. Никаких пошлин и ограничений на ввоз продовольствия! Пусть этим занимаются и малые предприятия, и крупные фирмы. А за это время провести реформу АПК, подобную той, которую провели в Украине в 1999-2000 гг.

Такая реформа остановит поток денег, которые по-прежнему уходят в АПК, как в черную дыру. Только бюджет выделяет на АПК около 1,5 млрд. USD (около 6% бюджета). Немало тратят на АПК предприятия и организации. Часть указанных ресурсов — 1,2 млрд. — можно было бы направить на пособия 500 тыс. безработных (по 200 USD в месяц при уровне безработицы 11%). Остальное — на поддержку опытных хозяйств, малого бизнеса на селе.

Некоторые горожане могли бы вернуться в деревни, будь обеспечена передача земли в наследство и ее свободная продажа (или хотя бы сдача в долгосрочную аренду), а также реальная свобода хозяйствования на земле. Была бы создана среда для развития малого бизнеса в АПК (снабжение, сбыт, ремонт техники, строительство и т. д.).

Проблема реформирования АПК просто перезрела! Так почему бы этим не заняться сейчас и высвободить ресурсы для других неотложных задач?

До "тонкой настройки" еще далеко.

Важно отметить, что есть страны, где, казалось бы, экономика либеральная (никто не регулирует цены, нет "прогнозных показателей", нет лозунга "Купляйце айчыннае" и т. д.), но люди бедны, власти коррумпированы, политическая ситуация неустойчива. Почему же часто не работает рынок?

В этих случаях, как говорят специалисты, нет еще "тонкой настройки" рыночного механизма, то есть не преодолены корыстные интересы в экономической и политической сферах.

Можно провести приватизацию, "отпустить" цены, ввести частную собственность на землю и распустить СПК, но оставить, казалось бы, незаметные элементы законодательства, и не только в сфере экономики. Например, не разрешить фирмам самим решать, что включать в себестоимость. Или исключить, как это сделано в Беларуси, из Налогового кодекса ту статью, которая требует трактовать противоречия законодательства в пользу налогоплательщика. Или сохранить систему государственного патернализма и принуждать брать на работу неработоспособных бомжей или не увольнять излишних рабочих и т. д.

Тогда оставленные "крючки" приведут к становлению рынка латиноамериканского образца первой половины прошлого века.

Но пока разговоры о предстоящей либерализации не включают даже всех элементов "грубой настройки". Нет, например, отказа от установления госпредприятиям, не говоря уже о частных, каких-либо "прогнозных" показателей, нет даже разговоров об открытии экономики.

Нет, похоже, понимания в правительстве, что бессильна любая либерализация, даже "тонкая настройка", пока не будет разрублен узел специфически белорусских проблем (догнать по уровню разделения труда другие страны, выйти из ловушки незавершенных реформ и системного кризиса социализма, осознать тщетность надежд на создание эффективной экономики в рамках региональной интеграции в ЕврАзЭС и т. д.).

Пока есть лишь хаотичные представления и действия в форс-мажорных обстоятельствах.

И все же есть надежда, что кризис не только разрушает, но и заставляет созидать.