Источник материала:

Между молотом и молотом

Жуткое сообщение принеслось из Португалии. Там скончалась первая олимпийская чемпионка в метании молота Камила Сколимовска. Сейчас рассказывают, что 26–летняя польская спортсменка почувствовала себя плохо во время тренировки в тренажерном зале на сборах в португальском городе Вильяреал де Санту Антониу. Ее немедленно доставили в местный госпиталь, но в течение часа врачам так и не удалось привести ее в сознание. Свидетели трагедии, польские метатели молота Шимон Циолковски и Анджей Кравчик, вспоминают, что до машины скорой помощи Сколимовска добралась самостоятельно, но потом вновь потеряла сознание... Португальские врачи поставили диагноз сердечный приступ, но, по мнению главного врача Федерации легкой атлетики Польши, скорее всего, Сколимовска скончалась от эмболии легочной артерии.

Горькая новость дополнила прямо–таки невероятный калейдоскоп сообщений последних дней. Допинг, угрозы убийством, судебные тяжбы и преступные намерения — все смешалось нынче в мире. Новость о смерти Камилы Сколимовской «всего лишь» завершила этот и без того ужасный ряд. Задумаемся об этом на минуту. А еще лучше: одумаемся!

Корреспонденты «СБ» Сергей Гордиенко и Дмитрий Комашко предлагают поразмышлять о нынешних проблемах спорта вместе с ними.

Гордиенко: Мне довелось быть свидетелем триумфа Камилы в Сиднее. Тогда ей было всего 17 лет и тогда же она стала самой молодой олимпийской чемпионкой в истории Польши. Помню, как паны из ложи прессы ошалели от нежданно свалившегося на них счастья. Камила к тому времени была чемпионкой мира среди юниоров, но все равно интересно было услышать от нее, как она начинала в гребле, как, перейдя в легкую атлетику, сперва начала метать копье, но тренер уговорил взять в руки молот.

Комашко: Вчера утром я позвонил нашей олимпийской чемпионке Оксане Меньковой. Для нее известие о смерти Сколимовской стало настоящем шоком. Сама будучи очень отзывчивым и эмоциональным человеком, Оксана долго не могла собраться с мыслями, а потом рассказала о том, что Камила была, что называется, душой метательской компании. «Уникальный человек. Приветливый, веселый. В секторе часто царят довольно жесткие отношения. Спортсменки выходят с таким видом, как будто готовы порвать друг друга. Камила же, наоборот, всегда улыбалась, здоровалась и обязательно спрашивала о жизни. Этакий живчик, у которого, кажется, ни с кем не бывало конфликтов».

Это одна, человеческая, сторона медали. Вторую можно увидеть, пробежав глазами интернет–форумы, на которых хватает заявлений о том, что, дескать, спортсмены знают, на что идут, и должны быть готовы к тому, что победы порой даются очень дорогой ценой. Цинично, но слова эти отнюдь не лишены смысла. Профессиональный спорт имеет мало общего с физкультурой, а баснословные гонорары слишком часто переводят здоровье в разряд второстепенных ценностей. Впрочем, по словам Меньковой, Сколимовска была не из тех, кто готов был платить за олимпийское «золото» любую цену. «Порой мне казалось, что после той победы в Сиднее она вообще успокоилась. Каким бы ответственным ни был турнир, в сектор она выходила с таким видом, как будто все эти медальные разборки ей «по барабану», и уж точно не собиралась жертвовать собственной жизнью ради победы». Впрочем, здесь тоже можно поспорить. «Камила была очень талантливая, но в то же время очень работоспособная спортсменка. Вне зависимости от того, чего она достигла, всегда очень ответственно подходила к тренировкам, работала, что называется, от и до, была настоящим профессионалом», — это уже Вадим Девятовский, второй человек, которому я позвонил, узнав страшную новость, и который не понаслышке знал Сколимовску. В 2003 — 2004 годах они вместе тренировались в Польше под руководством белорусского тренера Петра Зайцева.

Гордиенко: Интересно, однако, вышло. Сообщение о смерти Сколимовской поступило аккурат в тот день, когда Иван Тихон и Вадим Девятовский должны были подать пакеты документов в Спортивный арбитражный суд в швейцарской Лозанне. Наши олимпийские призеры настаивают на своей невиновности в так называемом деле о тестостероне.

Комашко: Вадим вчера сказал мне, что им разрешили подать эти бумаги чуть позже — до 26 февраля.

Гордиенко: Не суть важно. Гораздо важнее то, что министр спорта Александр Григоров поддерживает ребят в их борьбе со зловещей конторой WADA (Всемирное антидопинговое агентство). На специально созванной пресс–конференции он заявил, что в деле белорусских молотобойцев «ошиблись химики–аналитики пекинской антидопинговой лаборатории. Юристы из Англии, Австрии и Швейцарии, к помощи которых мы прибегли, нашли много спорных моментов, которые подтверждают это». Нюансы дела, правда, остаются пока в стороне, однако Григоров уже сейчас не преминул намекнуть на двуличие сложившейся в современном спорте системы: «Не верю, что все из 51 золотой медали китайских спортсменов были «чистыми». Говорю так, потому что видел, как китайский спортсмен в течение трех минут два раза поднял штангу весом в мировой рекорд. Это было в соперничестве с нашим Андреем Рыбаковым. Не верили и специалисты, которые сидели вместе со мной на Олимпийских играх. Когда в одной из попыток китайского спортсмена во время движения не до конца была выпрямлена рука, я «пошумел». «Успокойтесь, господин Григоров, сейчас все будет», — сказали мне. И пожалуйста, второй подход — мировой рекорд, все чисто. Что ж, посмотрим за этими фамилиями в этом году на чемпионатах мира и других соревнованиях».

Я, пожалуй, подпишусь под такими словами. И добавлю. Современный спорт, конечно, немыслим без борьбы с допингом, но наверняка он немыслим и собственно без допинга. WADA мечет громы и молнии, однако долгие годы наблюдая за его угрозами и расследованиями, трудно избавиться от мысли, что даже в WADA к борьбе с допингом подходят весьма избирательно. Вот, говорят, что в Пекине баскетбольная сборная США (дрим–тим) не пустила допинговых офицеров на порог гостиницы, и ничего — молчок. Астматики из норвежской биатлонной сборной мозолят глаза на пьедестале, а ловят всем миром русских, которые, как заметила Магдалена Нойнер, позволяют себе еще и улыбаться. А что им делать–то? Страдать, плакать или, быть может, надевать паранджу?

Иная сторона – заявление Рафаэля Надаля. Он возмущен усилившимся контролем антидопингового ведомства за теннисистами. С начала этого года сильнейшие игроки мира должны выделять один час в сутки для встречи со специалистами WADA. «Несправедливо, что нас преследуют подобным образом. Теннисистов заставляют чувствовать себя преступниками. Даже моя мама не знает, где я нахожусь каждый день», – бросил в чувствах испанец.

В итоге получается, что WADA — средство контроля и управления. Спортсменам непросто согласиться быть куклой, но кукловоды не успокаиваются. Словно римские императоры в Колизее, они вершат судьбы молящих о пощаде гладиаторов. Немногое изменилось спустя 20 веков. Разве что сегодня в гладиаторы идут добровольно. Соперничество людей за право считаться самым быстрым, смелым, ловким было и остается весьма хлебной индустрией. Раб по имени Спартак стал, например, «Спартаком», и публика по–прежнему требует зрелищ. Что ж, получите...

Комашко: Самое интересное, что основные события при этом чаще всего разворачиваются не на арене, а в пресловутых кулуарах. Там страсти порой кипят похлеще гладиаторских! Идет настоящая борьба за место на пьедестале и у кормушки. Временами — классическая, временами — вольная. Даже фривольная... Как в биатлоне сейчас, например. Только за последние несколько дней спортсмены, тренеры, функционеры и медики успели обильно полить друг друга грязью, вытащить на свет целую гору так любимого плебеями грязного белья и даже пригрозить друг другу физической расправой! Апофеозом стало вчерашнее заявление, инициированное американцами и подписанное еще 20 (!) национальными федерациями биатлона. Суть проста: «Ужесточение наказания спортсменам за употребление запрещенных препаратов, применение санкций к национальным федерациям, лыжники которых попались на допинге, лишение страны права проведения чемпионатов мира и этапов Кубка мира на несколько лет, а также уменьшение квоты для этой страны на международных соревнованиях».

Гордиенко: Этого, по большому счету, следовало ожидать. Подобную идею раньше уже высказывал главный тренер сборной Швеции Вольфганг Пихлер. Тогда, правда, имелась в виду вполне конкретная команда — российская.

Комашко: Точно! Русско–шведская война — отдельная тема нынешнего чемпионата мира. К слову, после «писем с угрозами и намеками на мафию», которые накануне получили все атлеты скандинавской команды, викинги заявили, что боятся ехать на этап Кубка мира в Ханты–Мансийск, и потребовали от IBU немедленного принятия самых жестких мер для обеспечения безопасности спортсменов, а также санкций в отношении российской команды. Но суть, впрочем, не в этом. Суть, на мой взгляд, в том, что, казалось бы, совершенно банальная ситуация с попавшимися на запрещенных препаратах спортсменами вновь переросла в информационную войну, в которую, помимо собственно спортсменов, оказались втянуты тренеры, чиновники и, что самое худшее, врачи.

Гордиенко: А кто они, эти врачи? Имеют ли они фундаментальные знания о физиологии, особенностях спортивных режимов, понимают ли специфику вида спорта, что они знают о допустимых нагрузках и восстановлении после них? Спортивные врачи — это теоретики–практики, «старая гвардия», амбициозная молодежь?

А быть может, и не врачи это вовсе, а фармакологи. Помогающие принимать, выводить, сдавать... Употребленные мною глаголы именно из их словарного запаса.

В порыве чувств позвонил в минский мединститут первому проректору Сергею Денисову. Его правда сродни диагнозу: «В белорусских вузах не готовят спортивных врачей».

Комашко: А как же кафедра при Белорусской медицинской академии последипломного образования, где за 2 месяца практически из любого врача делают спортивного эскулапа?

Гордиенко: Ты сам отвечаешь на свой вопрос. Два месяца — это мало. Когда–то давным–давно в Минске сдавали экзамены для поступления в мединститут в Тарту, там учили на спортивного врача 5 лет, но в этом эстонском городе факультет спортивной медицины давно закрыли.

Комашко: Есть такая врачебная шутка: «Нет здоровых людей — есть недообследованные». Но известно же, что в каждой шутке... Среди спортсменов абсолютно здоровых людей точно нет. Это уже не шутка. Это аксиома. Любой чемпион лишь снаружи или на телекартинке выглядит пышущей здоровьем горой мышц, которой, кажется, все нипочем. На самом же деле букет болезней может быть весьма пестрым, начиная от банальных проблем с суставами и менисками и заканчивая «сбоящим» от постоянных сверхнагрузок сердцем. Вопрос лишь в том, что найдут врачи и какое решение они вынесут.

Гордиенко: Интересно, кстати, какое решение принято по фигуристке Ксении Шмыриной, о проблемах которой писалось сразу в нескольких газетах, в том числе и в «СБ». Пока доктора ссылаются на врачебную тайну, а в мире спорта злые языки утверждают, что в одной из наших команд по летним видам спорта после серии обследований у одного из спортсменов найдено заболевание, идентичное тому, которое было у погибшего хоккеиста Черепанова... Правда ли это?

Комашко: Полагаю, что окончательное решение о том, продолжать тренировки или уйти на пенсию по состоянию здоровья, чаще всего принимает сам атлет. Отчасти потому, что он — элита, на нем, как у нас любят говорить, лежит ответственность. Но отчасти и потому, что материальная «компенсация» за потерянное здоровье обычно являет собой весьма крупную сумму, безболезненно вычесть которую из семейного бюджета в одночасье практически невозможно. Да и смена обстановки после ухода из спорта обычно проходит весьма непросто.

Гордиенко: Сегодня же даже сами врачи в кулуарных разговорах соглашаются с тем, что их рекомендации носят исключительно консультативный характер. Спортивный медик — человек зависимый. А что, если он сообщит, напишет докладную, а его не заметят или больше того — сотрут?

Комашко: Вдобавок ко всему есть и «самодеятельные» инициативы атлетов, которые, вопреки советам врачей, начинают обращаться к «народным» методам, а чаще всего просто утаивают опасные симптомы. Все это — тема для отдельного и долгого разговора. Вместе с тем нельзя отрицать тот факт, что все эти врачебные просчеты, формализм и прочие особенности современной спортивной медицины очень удобно списать на допинг. Из трех мнений, которые высказываются сегодня по поводу смерти Сколимовской, два так или иначе связаны с темой допинга. О нем говорят всякий раз, когда погибает известный атлет. Это горько.

Гордиенко: Трудно представить себе горе призера чемпионата мира по тяжелой атлетике Роберта Сколимовского. Когда его дочери Камиле было 10 лет, он привел ее в зал тяжелой атлетики. Неожиданно для многих девочка с ходу ухватилась за штангу и едва ли не сразу стала показывать удивительные результаты...

Авторы публикации: Сергей ГОРДИЕНКО, Дмитрий КОМАШКО

Фото: РЕЙТЕР