Либералы считают чиновников основным препятствием для проведения реформ

О реформах в Беларуси в последнее время говорят все чаще. Если раньше ее активнее всего обсуждали в оппозиционных кругах, то сегодня об их необходимости заявляют с трибун уже даже лица, облеченные властью. Достаточно вспомнить высказывания заместителя премьер-министра страны Анатолия Тозика о том, что Беларуси необходимо перенимать опыт Китая. А также любимый афоризм главы государства, принадлежащий главному реформатору и бывшему генеральному секретарю компартии Китая Дэну Сяопину - “неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей”.

Участники “Либерального клуба” отмечают, что на сегодняшний момент власти уже не ограничиваются одной лишь риторикой. Реальным признаком “китаизации” белорусской экономики они считают не только планы по строительству совместного Китайско-Белорусского индустриально парка, но и недавнее принятие Декрета №6, согласно которому малым и средним городам республики предоставлены льготные условия ведения бизнеса.

Китайскую модель экономики характеризует наличие сильной центральной власти и ряда свободных экономических зон, эдаких “островков капитализма”, которые являются рыночными. И они тащат за собой всю остальную экономику Китая. Однако исследователи убеждены, что целиком скопировать китайский опыт в Беларуси не получится.

Сравнивая стартовые условия, в которых действовали обе страны в начале своего реформаторского пути, они обратили внимание на то, что у современной Беларуси нет спроса на подобного рода реформы со стороны общества. В то время как у Китая в конце 70-х - начале 80-х он был. “Там тогда голодало очень большое количество людей. В Беларуси, к сожалению (мы можем видеть по опросам), люди в принципе привыкли к той ситуации, которая происходит сейчас”, - констатирует эксперт “Либерального клуба” по экономическому, стратегическому и инновационному менеджменту Антон Болточко.

Еще одним благоприятным фактором для Китая оказалось наличие сильной национальной диаспоры за рубежом, которая, по его словам, на первоначальном этапе экономических реформ выступала наиболее активным инвестором. “У нас же, по нашей информации, такой богатой диаспоры нет”, - считает эксперт.

Также в отличие от Беларуси Китай располагает большим внутренним рынком и высокой долей сбережений среди населения. В последнее время белорусы повысили свою долю сбережений с 3,1% до 12%, однако участники клуба полагают, что эта цифра все же невысока.

Кроме того, по мнению исследователей, Китай от Беларуси отличается властью, способной выполнять заявленные рамочные условия реформ. В то время как у нас многие директивы заявляются, но фактически не выполняются.

Совокупность всех этих факторов не позволит Беларуси превратиться в своеобразный “маленький Китай”, поэтому белорусам необходимо присматриваться к удачному опыту реформ и других стран – делают промежуточный вывод участники “Либерального клуба”.

Сингапур в чем-то схож с Беларусью: длительный подневольный статус (с 1819 по 1959 гг. он был колонией Британской империи), географическое положение (на перекрестке торговых путей между Индийским и Тихим океанами) и относительно невысокий уровень политических свобод (135-е место в рейтинге свободы прессы “Press Freedom Index 2011/2012”) делают наши страны если не однояйцевыми близнецами, то по крайней мере позволяют найти что-то общее. А вот в чем мы действительно кардинально различаемся – так это в экономических показателях.

 
 

Хотя когда-то стартовала Республика Сингапур совсем с других позиций. “В 1960 г. у нее была очень сильно зависимая экономика от импорта из Малайзии и Индонезии. Где она банально закупала песок и воду. Причем с Индонезией у нее складывались не очень хорошие отношения, вплоть до введения торговой блокады со стороны Индонезии, которая действовала до 1966 г. с продолжением дальнейших ограничений вплоть до 80-х. Малайзия из-за выхода Сингапура из Малайской федерации также поначалу очень относилась к нему негативно”, - рассказал административный директор “Либерального клуба” Никита Беляев.

 

Тем не менее, имея на руках такие условия, сингапурский премьер-министр Ли Куан Ю сумел запустить реформы, которые привели страну к тому, что мы можем наблюдать сейчас. Эксперты клуба проанализировали его опыт и попытались приложить его к белорусским реалиям.

По словам докладчика, действия Ли Куан Ю изначально были направлены на построение четкой системы власти, которая и легла в основу преобразований. Длились они более 30 лет. На начальном этапе шло постепенное реформирование полиции и создавалась собственная армия. Особенно активно велась борьба с коррупцией, сопровождавшаяся громкими судебными процессами, самоубийствами и бегством из страны виднейших чиновников. Параллельно открывались индустриальные парки и совершенствовалось законодательство в сторону создания льготных условий для ведения бизнеса.
 

Одной из важнейших причин успеха экономических реформ в Сингапуре Никита Беляев назвал качественную мобилизацию человеческого капитала. Государство здесь выполняет роль хедхантера, выискивая в лучших вузах мира талантливых студентов и привлекая их для работы в транснациональных корпорациях, офисы которых действуют на территории Сингапура. С другой стороны, оно платит большие деньги на обучение собственных “умных голов” за рубежом. Среди других благоприятных факторов эксперт отметил в том числе эффективную модель госуправления и постоянное развитие инфраструктуры.
 

В то же самое время законы в Сингапуре достаточно жесткие. Так, был введен полный запрет на деятельность коммунистической партии (действующий до сих пор), а также запрет на проведение забастовок в нескольких отраслях экономики. Деятельность политических партий строго контролируется: не допускается финансирование извне, имеется множество других ограничений. Воровство, насилие, наркотики и взятки наказываются казнью через повешение, а вождение в нетрезвом виде является серьезным преступлением - за такое грозит до 10 лет тюрьмы. В целом, согласно рейтингу политических свобод Freedom House, Сингапур считается частично свободной страной.

Несмотря на то, что опыт Сингапура может во многом показательным, слепое копирование и перенос его на белорусскую действительность представляется участникам “Либерального клуба” невозможным.

 
 

Одна из причин - Сингапур вступал в полосу трансформаций, будучи преимущественно аграрной страной с относительно высокой долей сферы услуг. В Беларуси же очень развит промышленный сектор, сфера услуг же - в меньшей степени. “Намного легче проводить реформы в государствах неиндустриализированных, поскольку в них отсутствует промышленное лобби” - пояснил Никита Беляев.
 

Другая причина: это маленькое островное государство умело воспользовалось благоприятной ситуацией, что сложилась в регионе на момент начала проведения реформ. Только что свершилась культурная революция в Китае, началась война во Вьетнаме и был установлен режим Пол Пота в Камбодже. Деньги инвесторов спешно ушли из этих стран и искали, куда бы им пристроиться. И Сингапур предложил в этот момент наиболее выгодные условия.
 

С другой стороны, говоря об успешном симбиозе авторитарной власти и эффективной экономики, часто ставят в пример реформы, проводимые в Чили под руководством Аугусто Пиночета. В отличие от белорусского президента он был убежденным сторонником идеи частной собственности. Вслед за многочисленными панегириками в честь чилийского диктатора у руководства нашей страны может возникнуть соблазн пойти вслед за ними. Однако Антон Болточко подчеркнул, что правление Пиночета овеяно множеством мифов, и его преобразования на самом деле по своей сути не были рыночными.
 

“Я больше придерживаюсь мнения журнала The Economist, который сказал, что в течение 15 лет Чили была “морской свинкой”, на которой испытывались различные модели, в особенности чикагской экономической школы”, - сказал он.
 

Докладчик подчеркнул, что в начале правления Пиночета в частные руки была роздана государственная собственность страны, однако схема приватизации была отнюдь не прозрачной. Кроме того, государство на определенном этапе само кредитовало покупку предприятий, тем самым облегчая переход предприятий в распоряжение, скорее всего, просто приближенных к правящей военной хунте людей.
 

В правление Пиночета действительно были существенно сокращены госрасходы, однако эксперт “Либерального клуба” обратил внимание на то, что они были за счет здравоохранения и образования. “Если люди не будут образованными и здоровыми, то зачем проводить реформы?” - задался вопросом Антон Болточко.
 

Что касается “жесткой кредитно-денежной политики”, которая якобы стала причиной снижения инфляции в стране (зашкаливающей в некоторые периоды свыше 150%!), то она проводилась посредством простого допечатывания денег. И именно она, по словам докладчика, стала причиной экономического кризиса, поразившего Чили в 1982 г.
 

“Рыночные реформы Чили начались по-настоящему только после отхода диктатора от власти, и только тогда мы начинаем наблюдать экономический рост Чили”, - резюмировал исследователь.
 

Если Чили на протяжении многих лет была лишь небольшим полигоном для “обкатки” экономических моделей, то после развала Советского Союза у западных экономистов возникла возможность “оторваться” по-крупному. Спустя 20 лет мы наблюдаем, что во многих странах СНГ заявленные поначалу рыночные реформы со временем были свернуты, а в них установились правительства, далекие от демократических стандартов. Директор по исследованиям “Либерального клуба” Евгений Прейгерман высказал предположение, что так сложилось вследствие того, что изначально был неверно определен субъект угрозы реформам. От которого властям порекомендовали отгородиться “авторитарной подушкой безопасности”.

По мнению эксперта, тогда считалось, что наибольшую угрозу для реформаторов будут представлять “временные проигравшие” - то есть, те слои населения, которые на первоначальном этапе экономических преобразований пострадают больше всего. Речь здесь идет о бывших чиновниках, неквалифицированной рабочей силе и пенсионерах. Следовательно, возникли опасения, что они смогут создать достаточно сильную антиреформаторскую коалицию, которая в условиях демократических выборов выбросит команду реформаторов из министерских кресел. Поэтому реформаторам следует несколько повременить с демократическими преобразованиями, пока наиболее болезненный этап рыночных реформ не будет пройден.
 

В действительности же, считает Евгений Прейгерман, опасаться следовало в первую очередь немногочисленных “победителей”. Многие из которых по “случайному” стечению обстоятельств оказывались бывшими партийными функционерами. Пользуясь своим доступом к “телу” (или нескольким “телам”) нужных людей, они научились использовать денежные потоки в свою пользу и заморозили процесс рыночных реформ, чтобы избежать конкуренции. Под “победителями” в данном случае имеются в виду многочисленные чиновники, новые монополисты, банкиры и криминальные группировки, имеющие связи во властных структурах.
 

В этой связи исследователь напомнил, что белорусская экономическая модель является во многом социалистической. С хорошо развитым аграрным и промышленным секторами, огромной социальной сферой, в которой текут большие денежные потоки. А потому при изменении экономической модели трансформациями будет сопровождаться и политическая структура страны. И при разделе государственной собственности откроются неограниченные возможности для лоббирования собственных интересов, манипуляций и других закулисных действий.
 

“Поэтому, на наш взгляд, в Беларуси при наступлении столь желанной эпохи либеральных реформ основная проблема будет исходить как раз именно от тех же рентоискателей-замораживателей. Поясню, что это - люди, которые, лично зная правителя, понимая, как функционируют формальные и неформальные механизмы власти, имея доступ друг к другу, могут быстро на этапе неопределенности сообразить, что им делать, как получить монопольное положение на рынке и в конечном итоге убедить правителя заморозить реформы в таком состоянии, от которого они могут получать наибольшую ренту”, - подытожил Евгений Прейгерман.