То, что отцы не допели…

Из детства помнится и выносится все самое яркое. То, что потом предопределяет нас как личность

Хорошо помню день, когда мой отец, молодой журналист Вячеслав Морозов, торжественно принес домой свою первую книгу, радуясь даже ее неожиданному названию — «В разведку шел мальчишка». Родилась она из маленькой заметки в газете про гибель юного партизана. Затем был поиск соратников, знакомство с его сестрой, поездка в далекое, как тогда казалось, Станьково…

Не могу забыть и торжество отца по случаю присвоения тому мальчишке звания Героя Советского Союза. И то, как отец и какой-то дяденька из нашего же двора спорили и жестикулировали, словно что-то хотели бросить в невидимую цель. Только потом я понял, что вместе они проектировали памятник тому героическому мальчишке — Марату Казею с последней гранатой, зажатой в руке.

И, конечно же, помню, как в окружении праздничной пионерии и молодых еще партизан-победителей я восторгался открытием в минском сквере этого памятника. Сохранились фотография и вырезка из журнала, где запечатлено событие: вдохновенно выступающий отец и тот самый «дяденька», который был не кто иной, как прославленный белорусский скульптор Сергей Селиханов.

…Как-то отец показал мне, подростку, еще одну ужасающую, незабываемую фотографию, которая тогда воспроизводилась во многих, в том числе и зарубежных, изданиях, повествующих о подвигах Минского подполья и злодеяниях фашистов: юный подпольщик, демонстративно казненный оккупантами. Не забыть творческой радости отца, когда он торжествующе поведал, что ему удалось дознаться и объявить имя доселе безымянного мальчишки-героя. Это минчанин Володя Щербацевич!

Отец водил меня к дому, где Володя жил со своей матерью. Этот дом, кстати, до сих пор стоит вблизи музея Великой Отечественной войны.

В первый год войны здесь располагался лагерь советских военнопленных, за спасение которых Володя и поплатился жизнью. Обо всем этом — очередная документальная книжка отца — «Володин фронт».

…И вновь встречи отца с Сергеем Александровичем Селихановым и их новый совместный проект. В нем та же экспрессивная пластика, тот же внутренний героический трагизм, которые отличают знаменитую скульптурную композицию «Хатыни» «Непокоренный человек» — опаленного неизбывным горем старика с погибшим мальчишкой на руках. Примечательно, что две работы велись одновременно. Узнается единство темы: героического, беззаветного противодействия ненавистному врагу. Поэтому устойчива фигура Володи, так возвышен поворот головы и его взгляд. И грудь, несущая, как орден, транспарант — не по размеру большую «мемориальную» доску — «Мы партизаны…». Отец и Селиханов хотели, чтобы открытие этого уникального памятника произошло именно 3 июля.

Помнится и еще один дяденька, который с отцом по вечерам очень эмоционально дискутировал. Как я узнал позже, уже над сценарием художественного фильма про Марата Казея.

Помню, как счастлив был отец, сообщая, что сценарий утвердили в ЦК компартии Беларуси.

Совместная работа не прошла даром. «Дяденька», например, нашел свою тему и оказался одним из самых титулованных белорусских кинорежиссеров — Виталием Павловичем Четвериковым, фильмы которого («Руины стреляют», «Пламя», «Черная береза») многие смотрели не один раз. Сегодня ко мне, как к наследнику литературных авторских прав отца, нередко обращаются с предложением переиздать его книги в России. Значит, есть в них нечто до сих пор важное и полезное. И уже никто нам не указ, какие темы и как раскрывать…

Осталась модель памятника юному подпольщику в тихом зале старого столичного музея с окнами на бывший Володин дом. Именно у нее мы договорились встретиться с молодым скульптором Константином Селихановым, впервые увидевшим ее на выставке своего деда.

Мы встретились, чтобы высказать свою готовность завершить благое дело, подхватить, допеть «песню» наших родителей, не по книжкам и монументам познавших лихолетье войны и воспитавших в нас художников, уважающих славную историю своей страны. Общенародные святыни не меркнут.

И наш долг восстановить справедливость, ведь в Минске до сих пор нет достойного памятника его былым подпольщикам, за героизм которых, собственно, и сам город признан героем. Ведь Володя Щербацевич остался без правительственной награды, хотя сомнений в его подвиге ни у кого нет.

Через год мы будем отмечать семидесятилетний юбилей освобождения Беларуси. Еще есть время приготовиться и отметить его скромным, но знаменательным памятником герою, которого увидят и, возможно, узнают его минские сверстники.

А место для установки памятника подсказано самой историей — на берегу Свислочи, вдоль которой Володя Щербацевич гордо прошел свой последний прижизненный путь. Напротив солидного комплекса со знаковым названием «Минск». В скверике у студенческого городка, который вполне может принять его имя.

Постамент я бы сохранил, как и предлагал мой отец, в виде стилизованного дощатого эшафота. Только сделал бы его не обрывающимся, а как бы бесконечно длящимся, символизирующим память об известных и безымянных героях, отдавших жизнь за наш нынешний Минск, за прекрасную Беларусь.

Чтобы помнили…

Чтобы воспевали…

Игорь МОРОЗОВ, архитектор, доктор культурологии, профессор, лауреат Государственной премии Республики Беларусь