Главная
Гороскопы
В конце 80-х годов Александр Могильный считался в СССР лучшим молодым хоккеистом. Непревзойденный талант, который к 20 годам успел выиграть все главные титулы — чемпионат СССР с ЦСКА (трижды с 1987 по 1989 годы, олимпийские игры-1988 и чемпионат мира-1989 со сборной СССР). Но уже в той юной голове возникла мысль — есть еще Кубок Стэнли, который в мире хоккея ценится едва ли не важнее олимпийского золота.
Была и еще одна цель — выбраться из нищеты. Да, в ЦСКА у Александра Могильного все было относительно неплохо, он не голодал. Но за все эти яркие победы он не получил даже однокомнатной квартиры в Москве, а жил в гостиницах и на клубной базе, поскольку родом нападающий был из Хабаровска. Он прекрасно знал, как можно устроиться за океаном. Выезжая за границу на турниры, он видел, как живут люди — свободно, не обремененные никакими режимами. А тем более в США, где свобода проявлялась во всем. И тогда у него созрел план — план побега в Америку. До него ни один советский хоккеист не играл в НХЛ, хотя звали на сумасшедшие деньги многих, начиная с Валерия Харламова. Странно, что режиссеры до сих пор не сняли фильм по событиям мая 1989-го года, когда после победного чемпионата мира в Швеции, советская сборная вернулась домой без Александра Могильного.
Действовать нужно стремительно
Активная фаза побега началась сразу после заключительного матча чемпионата мира между сборными СССР и Швеции (5:1) 1 мая 1989-го года. Могильный уже знал, что лететь обратно в Москву не собирается. Примерно год он был на связи с руководством «Баффало Сейбрз», будучи задрафтованным клубом под 89-м номером. Как только выбрался подходящий момент, форвард набрал номер главы скаутской службы Дона Люса и тот на следующий же день вместе генеральным менеджером клуба Джерри Миханом прилетел в Стокгольм.
Действовать всем нужно было стремительно. Американцы тут же направились в посольство США в Швеции, чтобы оформить документы на выезд Могильного. Ему успели даже сделать новый паспорт, ведь по правилам хоккеисты вынуждены были свои загранпаспорта сдавать начальнику команды. Александра последний раз спросили: «Алекс, ты еще можешь передумать и вернуться к команде, пока никто ничего не узнал. Хочешь?». Но ответ хоккеиста был жестким: «Нет, летим».
3 мая ближе к вечеру стало известно об исчезновении Могильного. В этот день у команды был выходной, им разрешили накануне вылета в Москву пройтись по магазинам, поэтому сначала никто не спохватился. Нападающий не вернулся в отель в ночь перед вылетом. Поднялась паника, подключили спецслужбы. Могильный в это время вместе с американцами заметал следы, меняя один стокгольмский отель на другой — нужно было дождаться всех документов и избежать возможной слежки за ним. Наконец, Люс и Михан получили долгожданный звонок из посольства: «Всё готово». Тут же были куплены билеты на ближайший рейс до Нью-Йорка. У Могильного не было возможности даже позвонить домой в Хабаровск родителям предупредить о переезде в США. Точнее, он сделал одну попытку из телефона-автомата, но понял — все звонки прослушиваются спецслужбами, и положил трубку. 
«Конечно, мы знали, что все это связано с определенным риском, но осознали всю серьезность происходящего, только когда прилетели непосредственно в Стокгольм. Странно, но Могильный был самым спокойным из нас. Он точно знал, чего хочет, и шел к своей цели. Я не мог поверить, насколько невозмутимым был 20-летний парень, который рисковал всем», — рассказывал позже Люс.
4 января сборная СССР возвращалась в Москву. Ситуация в команде была напряженная — все искали Могильного. Но он в этот самый момент уже летел за океан.
США
Можно только представить чувства 20-летнего парня во время перелета в Нью-Йорк. Фактически, он предал Родину. Это было действительно так, поскольку армеец Могильный числился офицером армии. По советскому закону — он самый натуральный дезертир. Именно такой ярлык мгновенно на него повесила пресса. Вскоре после приземления самолетов в Москве и Нью-Йорке к делу подключились КГБ и ФБР. Русские допрашивали партнеров Могильного о его поведении в последнее время, а американцы общались с хоккеистом, как обычно это делают с беженцами. Что могли рассказать друзья Александра? Да по большому счету у него и не было друзей — об этом прямо скажет главный тренер команды Виктор Тихонов. А еще сделает громкое заявление: «Своим поступком он лишь показал, что не зря у него не было друзей в сборной. Он был человеком с тайными намерениями». По большому счету, никто ничего про готовящийся побег не знал — все произошло очень быстро.
Спустя несколько дней после переезда в США Могильный запросил у американского правительства статус политического беженца. Произошло это в День Победы, 9 мая. Тогда же удалось пообщаться по телефону и с родными. Испуганная поднявшейся шумихой мать слезно умоляла сына вернуться на Родину. Но обратного пути не было. Могильный слишком хотел играть в хоккей в США и чувствовать себя свободным. Уже спустя годы после окончания карьеры он скажет в интервью «Спорт-Экспрессу»: «Мне страшно себе представить, что было бы, если б я этого не сделал! Нет, по советским меркам, у меня все было нормально. Но мне хотелось большего. Я видел, какое здесь отношение к старшим товарищам, понимал, что со мной будет, когда дойду до этого возраста. Заканчивая карьеру, они оставались ни с чем. Меня это не устраивало. Я уезжал из Москвы нищим человеком. Ладно, был бы олигарх — наворовал денег и свалил. Но у меня-то все иначе. Я был натуральный нищий».
Вскоре в жизни Могильного все изменилось — он подписал контракт с «Баффало», правда, сумма была относительно небольшой по меркам НХЛ — всего 180 тысяч долларов за первый сезон. Первые месяцы жизни за океаном были непростыми — он опасался агентов КГБ, которые могут за ним приехать и арестовать. Плюс еще не владел английским языком, хотя активно его учил. Со временем все наладилось, и Могильный получил, что хотел. Александр сделал блестящую карьеру в НХЛ — в 1114 матчах забросил 512 шайб и сделал 606 голевых передач, набрав в сумме 1118 очков. Но главное — он стал первым советским хоккеистом, пробившим дорогу за океан. Вскоре за ним проследовали и другие.