«Одному страшно. Если завоют - так вообще». Как «апантаныя» биологи водили людей к волкам в пущу

Источник материала:

В Беларуси все животные равны, но некоторые, как писал Оруэлл, равнее. Вот зубр, например. Ему и кормушки по лесам расставляют, и «памятник» на М1 поставили, и на магнитиках рисуют. Хочешь колхозные поля топтать — топчи, не жалко. Хочешь со стадом коров тусоваться — тусуйся, абы там надои не падали. А все почему? Потому, что зубр — краснокнижник, наш символ и вообще няша. Белорусы с хорошей кармой в следующей жизни становятся зубрами или аистами — тут уж как повезет. А с плохой — волками. На них охотятся, ставят капканы, флажкуют и уничтожают целыми семьями — редкий белорусский волк доживает до трех лет. Поэтому любите драники со сметанкой и поддерживайте наших биологов, которые борются с дискриминацией волков, — кто его знает, как там с кармой сложится.

…Ночь. Ни улицы, ни аптеки, а до ближайшего фонаря километров двадцать. Что ты скажешь на это, Александр Блок? Есть рифма на «ночь, сосны, дубы, Королево-мостовское лесничество, тлен, бездна»?.. Этой ночью нас в Беловежской пуще человек двадцать — здесь проходит первая организованная экскурсия по следам волка. Главный — охотовед Александр Сирош или просто Саша. Мы в заповедной зоне идем по тропе волчьей стаи, которая насчитывает как минимум семь особей. Об этом нам сказал Саша — он знает все и про лесничество, и про местных волков.

— Вот волчий погрёб, — показывает охотовед на опавшие листья, которые волк сгреб в кучку. — Они так метят свою территорию. Здесь стая пробегает примерно раз в семь дней. Территория у нее — километров 50 в радиусе.

Из оружия для самозащиты у нас только несколько фонариков, пару термосов с чаем, два фотоаппарата и «ваба» Саши. Ваба — это устройство, бережно сотканное охотоведом из двух раструбов порошкового огнетушителя. Предназначена она для того, чтобы издавать звук, похожий на волчий вой, привлекая тем самым стаю. В общем, так себе защита, но выглядит угрожающе и в условиях ближнего боя наверняка пригодится. Ну, как минимум для того, чтобы трубач мог оттянуть волков на себя. Мы не спрашивали, но почему-то все были спокойны и уверены, что в случае нападения диких животных Саша пожертвует собой ради спасения группы (прости, Саша).

— На вабу волки хорошо отзываются, — нагнетает охотовед, — Помню, один раз повабил — отозвался волк где-то далеко. Второй раз повабил — уже близко воет. Третий раз — уже в метрах 100 от меня стоял.

— Не страшно с волком встречаться?

— Когда один — жутко. С толпой людей все кажется шуткой, а одному страшно. Даже если оружие за спиной. А если завоют — вообще руки опускаются.

Через полчаса скитаний Саша достал из рюкзака свою вабу, набрал в легкие воздуха побольше — и завыл по-волчьи через раструб. В ответ — тишина. Спрятали вабу и пошли дальше под байки охотоведа:

— Я в прошлом году на католическое Рождество повабил — и вышла стая. Они же слышат вой и приходят посмотреть, кто пришел на их территорию. Они тогда ко мне выскочили, расселись поперек дороги, а волчица матерая села выше всех. Посмотрели, поняли, что их обманули и никто на их территорию не покушается, и ушли.

Мы бродили по заповедному лесу два часа. Вековые дубы и сосны флегматично взирали на туристов свысока. Нас их надменность не задевала. Точно так же они смотрели на литовских князей, польских королей, русских императоров, немецких и советских генералов. Пуща большая, пуща старая, ей людишки до лампочки. Кто мы для нее? Прыщ черепахи, которая держит слонов мироздания, перхоть атланта, пыль Иггдрасиля.

Волки нас тоже игнорировали — за два часа прогулки мы их так и не увидели. Саша старался, вабил, но никто на нашу тропу не вышел. И даже не завыл в ответ. В качестве компенсации охотовед рассказал о камне-следовике, который лежал посреди деревьев неподалеку от нашей тропы: по легенде, через Беловежскую пущу шла Матерь Божья — и ей в башмак попала соринка. Чтобы ее вытряхнуть, она стала на камень и на нем появились углубления в форме следов.

Первая экскурсия по следам волка в Беловежской пуще закончилась у кострища на Царской поляне. Из пяти групп, которые в ночь на 2 февраля прошли по заповедному лесу в поисках стаи, ни одна не встретила хищника.

«Когда у волков погибает член семьи, у них начинается траур»

Эта ночная экскурсия по пуще стала кульминацией первого фестиваля «Ночь волка», который прошел 1−2 февраля на белорусской и польской сторонах Беловежской пущи. Организаторами выступили общественная организация «Ахова птушак Бацькаўшчыны», Франкфуртское зоологическое сообщество, польский и белорусский Нацпарки.

Мероприятие собрало около 150 участников. Его цель — «обелить» имидж волка-хищника и объяснить людям, что он не так страшен, как его малюют.

— У волков много общего с людьми, — убеждена специалист по природоохранным вопросам общественной организации «Ахова птушак Бацькаўшчыны» (АПБ) Ирина Кашпей. — Например, высокий интеллект. Однажды охотники обложили хищников красными флажками. Этот метод часто используется в охоте. Волки боятся человеческого запаха, которыми пропитаны флаги, и не пересекают их. Однако впоследствии оказалось, что волков внутри обнесенной территории не оказалось. По следам на снегу охотники смогли определить, что произошло. Матерый волк смог преодолеть свой страх и перепрыгнуть через веревку, но волчица боялась последовать за ним. Он несколько раз перепрыгивал через веревку, убеждая ее, что это безопасно и она может сделать то же самое. Но страх был сильнее. Тогда волк перегрыз зубами веревку. Концы упали на снег. Волчица все равно боялась через них переступить. Он подхватил один конец веревки и отнес его в сторону. Только после этого она с ним ушла.

Ирина вместе с коллегами из АПБ пятый год реализует на территории пущи и Полесья природоохранный проект по изучению белорусского волка. За это время биологи получили данные о численности вида в Нацпарке, его повадках и особенностях поведения.

Своими наблюдениями и открытиями они делятся на страницах волчьего блога.

— Для волков, также как и для человека, важны семья и социальные связи. Нередко ученые находили черепа со сломанной челюстью, кости которой срослись после перелома. Такое животное не могло охотиться самостоятельно, не могло даже откусить кусок мяса от добычи. Единственная возможность для этого животного продолжать жить, — это когда члены стаи кормили своего собрата, пережевывая пищу за него. И так и было.

Когда у волков погибает член семьи, у них начинается траур. Они перестают играть и постоянно воют. А если умер старейшина, то сразу «замену» ему не найдут: пройдет определенный период времени, прежде чем матерый волк сможет занять его место для отдыха, — рассказала Ирина Кашпей.

«Волкам в нашей Беловежской пуще живется хуже, чем в соседней Польше»

Численность волка в Беларуси ежегодно оценивается в 1,5−1,8 тысяч особей. При этом в отдельные годы уничтожается до 96% популяции. По словам Ирины Кашпей, дискриминация белорусских волков связана с тем, что они охотятся на копытных, чем наносят ущерб охотхозяйствам. Поэтому в Беларуси на волков разрешено охотиться практически повсеместно. «Островками безопасности» для хищника стали заповедные зоны заповедников и Нацпарков, а также погранполоса.

— По нашим данным, как только волки выходят за границы этих зон безопасности, они гибнут уже через несколько недель. Максимум — через год, — рассказала Ирина Кашпей.

В Беловежской пуще живет семь волчьих стай общей численностью около 50 особей. При этом от 30 до 70% их территорий — за границами заповедной зоны, где охота на них разрешена.

— Конечно, волкам в Беловежской пуще живется значительно лучше, чем во многих других районах нашей страны, но хуже, чем в соседней Польше, где охота на волков запрещена, — говорит координатор программ Франкфуртского зоологического общества по Беларуси «АПБ» Виктор Фенчук.

Биологи и зоозащитники не поддерживают массовый отстрел волков. Ведь, уверен Фенчук, истребление этого хищника влечет за собой новые проблемы: например, увеличение популяции оленей, которые уничтожают подрост, мешая лесу восстанавливаться.

— Мы очень хотим изменить отношение к волку в Беларуси — чтобы люди перестали его бояться, истреблять и считать источником многих проблем. Ведь человек никогда не сможет полноправно исполнять роль этого сверххищника и справляться с поддержанием природного баланса, — согласна с ним Ирина Кашпей. — Слишком мало мы знаем об истинных процессах, происходящих в природе, и, на мой взгляд, не имеем права смотреть на дикую природу, как на собственную ферму. Очень часто вмешательства человека в дикую природу приводят к печальным последствиям. Поэтому мы стараемся сделать все возможное, чтобы ситуация в нашей стране не достигла точки невозврата.

Читайте также

Использование материала в полном объеме запрещено без письменного разрешения редакции TUT.BY. За разрешением обращайтесь на nn@tutby.com