Послеродовый блюз

Источник материала:

Послеродовый блюз

Юлия СЕРГЕЕВА

...А на девятый день меня выписали. Я сидела на кровати, смотрела в окно: на улице падал снег – крупные, медленно кружащиеся хлопья. Нашу палату «расформировали» – когда выписывают сразу двоих, третью роженицу переселяют в другую. А освободившуюся палату, ненадолго ставшую всем нам домом (а может быть, семейным общежитием), санируют, кварцуют и готовят для вновь прибывших. Я ждала, когда за мной придут муж и подруга, посматривала на мобильник. Рядом в прикрепленной к кровати колыбельке спал мой маленький сын, у которого, несмотря на девятидневный возраст, уже появилось имя и даже намек на характер... Почему я заплакала? Сидела и плакала. И тут в палату вошла Татьяна Федоровна, мой врач. «Что случилось?» – спросила она. «Не знаю», – честно ответила я. «Зато я знаю, – улыбнулась Татьяна Федоровна. – У этого состояния есть название. Очень, кстати, поэтичное – послеродовый блюз»

Говорят, дети точно знают, когда и где им нужно родиться. Не буду ручаться за правильность этого утверждения, но что касается моего Сережки, он, и правда, сам выбрал дату своего рождения. И как минимум был не против выбора места – родильного отделения первой клинической больницы.
Но сначала мы лежали здесь на сохранении. Продержали нас в первый раз всего неделю, в отделении патологии. Мы дисциплинированно проходили обследования, сдавали анализы. Нам понравились чистые палаты (влажную уборку в них проводили несколько раз в день), доброжелательные и очень симпатичные, как на подбор, медсестры и акушерки. Единственное, что не могло понравиться, – стол № 9 – диета, предусмотренная для беременных с гестационным сахарным диабетом – суровая и непреклонная. Приходилось держаться в ее строгих рамках, запрещая родным и близким баловать нас. Ведь именно из-за ГСД мы попали сюда с моим будущим сыном.
***
Жизнь в больнице не бывает веселой или радостной. Если речь идет не о комедийном телесериале «Ускоренная помощь». Но она бывает удивительно полной, насыщенной большими и маленькими событиями, каждое из которых имеет свой смысл и назначение. Так бывает только здесь, где женщины ждут материнства.
Одна прекрасная женщина, акушерка в моей районной поликлинике, сказала мне: «Дух материнства витает над вами». Эти слова надолго стали для меня девизом, а может быть – заклинанием. Находясь здесь, в «патологии», я чувствовала, как эти слова обретают новое звучание.
Светлый дух материнства распростер свои крылья над обитательницами палат в разномастных халатиках, обтянувших их круглые животики. Над сестрами (именно – сестрами), день и ночь хлопочущими вокруг будущих мам. Над врачами, ежедневно приникающими к будущим сыновьям и дочкам слуховыми трубочками и еще, наверное, сердцем.
Здесь, в отделении патологии, мы с моим нерожденным сыном познакомились с другими будущими мамами. Чему-то научили их – поделились своим небольшим опытом. Чему-то научились у них.
Потому что это бесконечная школа – материнство. И порой трудно угадать, где и у кого будут получены самые главные уроки.
Может, у Светы, которая беременна двойней и уже сейчас сияет двойной добротой и нежностью?
Может, у Анечки, перенесшей в юности две сложнейшие операции – на сердце и позвоночнике, но с кротким мужеством идущей по выбранному пути?
Или у Люды, большую часть срока проведшей в лежачем положении? Разве это жертва, в конце концов, если впереди – лучшая встреча в жизни?!
И, конечно, учителями стали врачи. Многое из того, что они говорили, было внове. Они задавали вопросы и оценивали наше состояние. Совсем как в школе. Анализы, ЭКГ, КТГ – чем не контрольная или домашнее задание? И так же, как в школе, очень хотелось получить по всем предметам отлично.
***
В общем, когда пришло время рожать, решено было отправиться сюда же. Ничего тут уже не было чужим. Когда прибыли на место – с нехитрым скарбом, с тихим волнением, нас встретили знакомые милые лица, знакомые заботливые руки.
Мне предстояло кесарево сечение. «Уснула, проснулась – мать!» – так лаконично обрисовала течение и исход операции одна моя подруга, настоящий мастер слова. Ну да, в общих чертах все так и происходит. Но нюансы каждый раз новые. Особенно если речь идет о тебе.
Врач Лариса Петровна, осмотрев меня при приеме, сказала: «Замечательно. Рожать будем в пятницу. Или даже в следующий вторник – состояние позволяет».
«Отлично, – подумал, видимо, мой сынок. – Но рожать ты, мама, будешь во вторник. И не в следующий, а в ближайший. То есть, послезавтра».
***
Да, я уснула и проснулась. Удивительно: относительно прилично справившись с последствиями наркоза, я абсолютно все, связанное с операцией – пробуждение, крик младенца, вопросы врачей и свои ответы, забыла. Мне потом рассказали, как это было, но я не помню ничего. Зато хорошо запомнила заботливые руки нянечки Федоровны: она без конца меняла подо мной пеленки, переворачивала меня, давала пить, спрашивала, как я себе чувствую. Я извинялась перед ней за эти бесконечные хлопоты, она в ответ утешала и успокаивала: «Все в порядке».
Да какое там в порядке?! Только на следующее утро я по-настоящему почувствовала себя собой. В палату пришла акушерка Елена Михайловна, и началось: «Ну, давай попробуем вставать». Федоровна уже была наготове: помогла сесть на кровати, опустить на пол ноги...
К обеду следующего дня я уже была готова идти в отделение новорожденных – знакомиться с сыном. Опершись на руку Федоровны, медленно, как пенсионерка в городском саду, я шла по коридору. Ощущение «воздушной подушки» под ногами соответствовало моменту. Могла бы – взлетела! «Это просто наркоз отходит, – сказала Федоровна. – У всех по-разному». Я кивнула ей – этим добрым глазам и надежным рукам можно верить.
***
Обитатели отделения новорожденных похожи на ангелов. Спящие в боксах малыши – прелестными личиками и одинаковыми белыми пеленками. Не смыкающие над ними ни днем, ни ночью глаз девочки-медсестры – особым выражением лица, особой плавностью движений, нежными голосами, настроенными на одну тональность.
«Вот он», – сказала Катя и протянула мне сверток. Я посмотрела на мальчика и не нашла ничего лучшего, чем сказать: «Какой смешной!» «Ну что вы, – сказала Катя. – Он очень красивый».
Конечно, очень красивый! Но я поняла это чуть позже. А им, этим девочкам в белоснежной униформе, истина открывается сразу.
***
Красота... Она освещает и освящает каждый день жизни этого большого дома. Она скрывается до поры в светлых измученных лицах-ликах матерей. В озабоченных (как без забот на таком посту?) глазах врачей. В атмосфере – размеренной и суетной, будничной и необыкновенно при этом возвышенной. Я сравнила бы это место с храмом, если бы в храме были возможны режим, внутренний распорядок и медицинские процедуры. И никакого святотатства в этом нет. Видит Бог!
***
В общем, на девятый день нас выписали. Теперь мы дома. У нас много новых забот, обязанностей, дел, увлечений... На прощание нам дали важные бумаги и ценные советы. И еще подарили то, что никому не видно и не слышно, – мелодию материнства. Это действительно блюз.
С глубокой благодарностью, новорожденная мама.