Трудные родители

Источник материала:

Печально, но факт: в стране 28 тысяч детей–сирот. И 24 тысячи — при живых родителях. Как изменить ситуацию и вернуть оступившихся людей в общество, а сирот — в семью? Главный вопрос, который обсуждали за «круглым столом» «СБ» Андрей СОЛОДОВНИКОВ, заместитель начальника управления профилактики главного управления милиции общественной безопасности и специальной милиции Министерства внутренних дел; Алла ПОЛЕВЧУК, главный специалист того же управления; Жанна ЩЕМЕЛЕВА, консультант главного управления политики занятости и народонаселения Министерства труда и социальной защиты; Игорь ПАШКОВ, заместитель начальника управления охраны правопорядка и профилактики ГУВД Мингорисполкома; Зинаида ВОРОБЬЕВА, заведующая сектором по охране детства комитета по образованию Мингорисполкома; Сергей ЕМЕЛЬЯНОВ, директор унитарного предприятия «ЖЭС № 83» Жилищно–ремонтно–эксплуатационного объединения № 1 Фрунзенского района Минска; Ольга КИСЕЛЕВА, заведующая психоневрологическим отделением стационара Республиканской клинической больницы патологии слуха, голоса и речи; Александр ГИСОВ, начальник инспекции по делам несовершеннолетних Первомайского РУВД Минска; Александр МАМСКОВ, участковый Советского РУВД Минска и Виталий ЧЕРНЯВСКИЙ, минчанин, сумевший изменить свою жизнь ради сына.

«СБ»: Примерно год назад был сделан, пожалуй, беспрецедентный шаг: родителей–«кукушек» обязали работать и оплачивать воспитание детей в интернатах. С какими проблемами столкнулись центры занятости, выполняя эту в общем–то непростую задачу?

Ж.Щемелева: За 10 месяцев 2007 года в органы государственной службы занятости пришли постановления суда на 17.580 человек, лишенных родительских прав. Из них в центры занятости самостоятельно, а чаще по принуждению явились 9.914. Трудоустроены 8.049. Это почти 80 процентов. А когда был только принят Декрет Президента № 18, заставивший таких пап и мам работать и возмещать затраты на государственное содержание своих детей, от силы каждый второй «трудовоспитуемый» появлялся на рабочем месте. Прогресс есть. Хотя надо признать: контингент, с которым приходится иметь дело, очень и очень сложный. Подобрать для них вакансию, зачастую в ущерб тем, кто действительно желает трудиться, гораздо проще, чем фактически заставить работать. В большинстве своем эти люди не имеют никакой специальности и давно утратили социальные связи в обществе. Даже тем, кто когда–то и имел какую–то профессию, нужно все начинать заново. Между тем им надо найти место с таким окладом, который позволил бы содержать не только себя, но и всех брошенных детей. А если их, допустим, семеро? Есть у нас такой случай в Брестской области. Женщина каждый год рожает и каждый год детей у нее забирает государство. Чтобы оплачивать содержание ребятишек, ей нужно в месяц получать около 2 миллионов рублей. Где найти такую работу? А если и найдут, сможет ли она ее выполнять? Захочет ли?.. А с другой стороны, кому из нас не хочется иметь такую работу и зарплату?

В облисполкомах и Мингорисполкоме есть перечень предприятий, на которые должны направляться «трудообязанные». В нем — более 6 тысяч организаций, в том числе и частной формы собственности. Плюс к этому еще 10 тысяч рабочих мест по всей стране специально забронировано для данной категории работников. Но их реальная «карьера» — это, как правило, дворники, санитарки в больницах и поликлиниках, подсобные рабочие, потому что выполнять они могут лишь самую неквалифицированную работу. У некоторых нет не только трудовой книжки, но и паспорта. Восстанавливаем, но, получив документы, направление на предприятие, человек порой исчезает. И все начинается сначала — поиск, доставка...

И.Пашков: Порой приходится по нескольку раз в день привозить человека на работу. Убегают. Ведь сотрудник милиции, у которого таких подопечных по 5 — 6, не может в течение всего рабочего дня находиться с ними вместе.

Всего в Минске из 1.645 родителей, на которых есть постановления суда, нашлись и заняты делом 1.380 человек. Сказать, что все добросовестно работают, конечно, нельзя. Многих нерадивых папаш и мамаш приходится разыскивать и буквально за руку приводить к работодателю. Этим занимаются участковые (их у нас 500 на весь город) и инспекторы по делам несовершеннолетних (138 человек).

А.Мамсков: Сначала выявляем неблагополучные семьи, если нужно, помогаем восстановить документы, ставим на учет. В паспорте отцов и матерей, лишенных родительских прав, делается отметка о том, что владелец его должен быть в обязательном порядке трудоустроен. Затем обеспечиваем ежедневный контроль их явки на работу. Еще одна проблема: зарабатывая, скажем, 200 тысяч рублей, человек не может ни себя прокормить, ни возместить затраты государства на содержание детей.

«СБ»: А можно ли уволить такого работника, если он систематически нарушает трудовую дисциплину?

Ж.Щемелева: Хотя в декрете говорится, что на «обязанное лицо» распространяются все нормы трудового законодательства, кроме отпуска (не больше 7 дней), тем не менее практически уволить его очень сложно. Если только совсем на работу не является...

С.Емельянов: Из тех четверых «специалистов», которые пришли по направлению службы занятости к нам, ни один на работу сам не выходит. Вот, например, дворник N принята в марте 2007 года, отработала 16 дней. С 1 апреля исчезла. Заработок ее за март составил 181 тысячу рублей. 137,5 тысячи рублей удержано по исполнительному листу. Следующий раз благодаря усилиям милиции «работница» появилась 1 ноября. Сейчас снова в розыске. О каком качестве коммунальных услуг вообще может быть речь, когда остальным приходится трудиться за себя и «за того парня»? Вакансии заняты, работать некому!

«СБ»: Говорят, что некоторые директора предприятий готовы заплатить за то, чтобы... не видеть работников, которые, ко всему прочему, еще и разлагают дисциплину в коллективе.

А.Солодовников: Безусловно, берут на работу обязанных лиц, мягко говоря, без особой радости. Слишком большая ответственность. Трудовые навыки утрачены, бывает, за плечами судимость 15 — 20 лет. А есть просто больные люди, которые и ложку одной рукой удержать не могут. 14 процентов «трудных» родителей допускают систематические прогулы. Недавно получили письмо. «Примите меры!» — ропщет коллектив одного предприятия из Бобруйска. Мол, их зарплата и премии зависят от общего вклада каждого. А с некоторых пор работать им приходится с теми, кто не умеет, а часто и не желает трудиться.

Ж.Щемелева: Ситуация особенно обостряется в малых городах, где и без того существуют проблемы с обеспечением занятости населения. Предприятия берут неблагополучных родителей, чаще всего отказывая всем остальным претендентам на место. Получается, что в первую очередь мы думаем о трудоустройстве тех, кто прогуливает, пьет...

З.Воробьева: Да и с возмещением затрат есть проблема. Знаете, как обязанные лица оплачивают предъявленные им суммы? Например, раз в три месяца. Потому что знают: за это им ничего не будет. С момента действия закона о компенсации расходов на воспитание детей деньги поступают, условно говоря, лишь от одного из трех родителей. А вот, например, в Ленинском районе Минска из 213 обязанных 149 платят регулярно, остальные — время от времени.

И.Пашков: На мой взгляд, нужно ужесточать ответственность «обязанных лиц». Полагаю, что в уголовном законодательстве должна быть продублирована норма Декрета № 18: «Граждане, которые уклоняются от трудоустройства или явки на работу в течение 10 суток, привлекаются к уголовной ответственности». Пока же уголовная ответственность наступает, если родитель в течение 3 месяцев не платит деньги на содержание своего ребенка, находящегося в госучреждении. Тогда суд вправе приговорить его к исправительным работам. Но ведь 2 месяца человек может преспокойно гулять. Ответственности за это никакой. Люди это знают и пользуются...

А.Солодовников: Изменения в Уголовный кодекс уже внесены и, думаю, скоро депутаты их примут. За прогулы обязанных лиц более 10 дней в течение 3 месяцев предлагаем возбуждать уголовные дела по ст. 174 УК. Результат — ограничение свободы в исправительных учреждениях открытого типа, так сказать, на «химии». Если человек продолжает уклоняться от работы, то статья 415 предусматривает и лишение свободы. Но это не панацея. Содержание человека в тюрьме обходится в среднем 155 тысяч рублей в месяц. Эта цифра сопоставима с затратами, которые несет государство на содержание ребенка. А зарплата в местах лишения свободы — 88 — 100 тысяч. Но такое наказание должно быть, оно подействует на тех, кто уже находится у крайней черты.

«СБ»: Много ли случаев, когда наниматели отказываются принимать на работу горе–родителей? И по каким причинам?

А.Полевчук: У нас есть информация о более чем 500 руководителях. 50 из них привлечены к административной ответственности. Сейчас наказание ужесточено: штраф от 20 до 50 базовых величин. Понятное дело, отказов стало гораздо меньше. С другой стороны, если что–то случится по вине трудообязанного, руководителю также отвечать придется.

О.Киселева: Думаю, что в учреждения, подобные нашему, где есть дети с заболеваниями нервной системы и из социально неблагополучных семей, таких работников вообще–то и направлять нельзя, как, впрочем, и в учреждения образования, детские садики. Хотя мы принимаем всех. В 2007 года в нашу больницу приходили трудоустраиваться 4 женщины, присланные службой занятости. Две из них работать отказались — зарплата у санитарок слишком низкая, около 200 тысяч рублей. Из тех, что остались, одна регулярно исчезает. Хотя мы очень надеемся, что она, в конце концов, изменит свой образ жизни и станет лучше. Вторую работницу к нам привели в таком состоянии, что смотреть страшно было, не то что к детям пускать. Очень неопрятный вид у нее. Но зато ни одного прогула.

По моему мнению, нужно четко определить, кого и куда можно направлять. Спасая одних детей, мы не должны подвергать опасности других...

Ж.Щемелева: Ольга Константиновна, вы, наверное, правы. Обязательно рассмотрим ваше предложение. Хотя женщинам очень трудно найти работу, тем более таким...

«СБ»: Сколько социальных сирот находится сейчас на попечении государства?

А.Полевчук: По данным на 1 января 2007 года, свыше 35 тысяч детей остались без попечения родителей. 28 тысяч — в возрасте до 18 лет. Из них 86 процентов — сироты при живых родителях. Беспокоит другая статистика: в стране насчитывается еще 10 тысяч неблагополучных семей, в которых воспитывается около 36 тысяч детей. Мы пытаемся изменить асоциальное поведение их родителей. Однако в прошлом году только органами внутренних дел в отношении более 2,5 тысячи детей направлены сообщения о семейном неблагополучии в комиссии по делам несовершеннолетних и отделы образования для принятия мер по защите ребят.

З.Воробьева: В Минске около 3 тысяч детей, оставшихся без попечения родителей. Есть 9 социально–педагогических учреждений с приютами. Здесь ребята могут находиться до 6 месяцев, пока органы опеки, милиции, соцзащиты, здравоохранения пытаются навести порядок в семье. Затем их оформляют в опекунские, приемные семьи, интернаты. Кстати, в 2007 году усыновлено 56 деток, на 11 больше, чем в прошлом. Но в приюты попали 368 мальчиков и девочек. Совместными усилиями и в том числе с применением мер, предусмотренных декретом Президента, 186 удалось вернуть в семьи. Больше половины!

Кроме того, в интернатах наметились серьезные положительные перемены. Родители стали активно восстанавливать права и забирать своих чад. Приведу пример. В сентябре из детдома № 6 Заводского района в родные семьи вернулись 8 ребят.

А.Солодовников: Да, мы отмечаем такую тенденцию по всей стране. Кстати, она проявилась еще до принятия декрета. После того, как началось обсуждение проблемы в СМИ. И если раньше о брошенных детях вспоминали единицы, то в 2006 году 250 человек восстановили свои родительские права. Но я бы рекомендовал еще более пристально наблюдать за слишком быстро «перевоспитавшимися». Некоторые из них любыми средствами добиваются возвращения детей сугубо из меркантильных соображений. Чтобы не платить деньги на содержание и не иметь проблем с милицией.

«СБ»: А сколько в среднем приходится платить за содержание одного ребенка?

З.Воробьева: Сумма зависит от возраста, пола и типа учреждения, в котором он находится. В среднем от 115 тысяч до 260 тысяч рублей (во время учебы в ПТУ, ссузе, вузе расходы больше).

Но я считаю, мы не должны для родителей, бросивших детей, искать работу с зарплатой выше среднего по стране уровня. Чем они ее заслужили? Пусть работают хоть где–нибудь и платят хоть что–то. У многих зачастую «висит» немалая задолженность за коммунальные услуги.

А.Солодовников: Министерство юстиции создало межведомственный совет по координации действий всех государственных органов по реализации декрета. Безусловно, необходимость внесения изменений уже назрела. В частности, есть мнение, что не стоит требовать от трудообязанного возмещения всей суммы затрат на ребенка. Главное, чтобы человек имел постоянную работу и платил столько, сколько он может реально заработать, но до тех пор, пока не погасит всю задолженность перед государством.

Что еще хотелось бы отметить, подводя итог всему сказанному? Это наши люди и кому, как не нам, сообща решать проблему. Ведь куда хуже, если они будут продолжать вести асоциальный образ жизни. Сегодня мы вместе со службами занятости, работниками образования, руководителями предприятий делаем архиважное государственное дело: помогаем не только детям, мы помогаем обществу вернуть потерянных людей. Среди опустившихся родителей немало психологически слабых личностей, которые по воле случая, в том числе из–за каких–то семейных проблем, оступились и упали на самое дно жизни. Упасть легко. Подняться трудно. Кто–то, может, и раньше в минуты просветления пытался собраться с силами, выйти из пике, устроиться на работу. А ему с порога — от ворот поворот. Требование декрета резервировать для таких людей места сыграло важную положительную роль. Работа дисциплинирует. Это одно из важнейших условий социализации человека.

Конечно, очень трудно помочь тем, кто уже давно обитает на дне. Но декрет Президента помог остановить людей, еще не сделавших шаг в пропасть, развернуть их у опасной черты. В определенных случаях ребенка из семьи, оказавшейся в критическом положении, можно забрать, поместить на полгода в приют. Результаты порой просто поразительны. Недавно в Смолевичах я по долгу службы проверял учетно–профилактические дела (их заводят на каждого обязанного), где фиксируется периодичность выхода на работу. Смотрю: у одной работницы за несколько месяцев ни одного выходного. Удивился. А мне объясняют, что как только у женщины забрали детей, она раскаялась и решила добросовестным трудом вернуть себе и репутацию, и малышей. Первым делом попросила ее закодировать от алкогольной зависимости. Дома навела порядок, сделала ремонт... В общем, детей ей отдали даже раньше 6–месячного срока. Часть долга по суду списали. Декрет предоставляет такую возможность. И пусть этих примеров не так много, как хотелось бы, но спасение даже одной семьи оправдывает все наши усилия.

Вдумайтесь в такую цифру: за 11 месяцев 2007 года из 3.046 детей, отобранных у родителей, каждый третий возвратился в семью. Большинство сложных на первом этапе задач мы уже решили. Например, обеспечили людей документами. Сегодня паспортов не имеют в основном те, кто родился за границей, — есть определенные трудности получения достоверных данных.

В.Чернявский: Хочу сказать спасибо от имени всех, кому удалось изменить жизнь и вернуть детей. Я рассказчик плохой... Родился в Минске. 14 лет жил с гражданской женой. Разошлись. Есть сын, 9 лет. Когда узнал, что его отдадут в интернат... Вы понимаете... Оставить там ребенка при живых родителях? Да если б в то время, когда решалась судьба моего сына, я, к примеру, был наркоманом... Да бросил бы все, только чтобы быть рядом с ним!..

А.Гисов: Дело в том, что в этой семье мать устранилась от воспитания ребенка. Уехала за пределы страны. Отец на тот момент уже не проживал с матерью малыша, но к нему также были применены меры, предусмотренные декретом. Он официально не работал, ездил «шабашить» за границу, иногда выпивал. Поэтому ребенка отобрали одновременно у обоих родителей и поместили в приют. Отца трудоустроили. Сейчас Виталий Георгиевич работает охранником, забрал сына и полностью погасил задолженность перед государством за те 4 месяца, в течение которых мальчик находился в приюте.

В.Чернявский: Теперь думаю отдать его учиться в суворовское училище, чтобы настоящим мужиком вырос.

А.Полевчук: Работа проведена и проводится очень большая. Я не так давно была в командировке в Ушачском районе Витебской области. Там на глаза попалось заявление от целой группы «обязанных лиц». Они написали начальнику милиции благодарственное письмо за то, что им помогли найти место в жизни, дали работу, помогали во всем. И за то внимание, которого они уже не ожидали, за те слова и дела, которые позволили им переосмыслить свое прежнее поведение. А ведь вначале участковый за руку водил их на работу. Поверьте, это дорогого стоит — спасти человека.

Аэлита СЮЛЬЖИНА, Иван КИРИЛЕНКО, «СБ».