Наталья Цилинская: на судей не жалуюсь

Источник материала:

Войдя с улицы в теплое помещение, наша знаменитая велосипедистка Наталья ЦИЛИНСКАЯ жутко закашлялась. Оказалось, у лидера кубкового зачета в спринте — бронхит. Как в таком состоянии она накануне выиграла очередной этап Кубка мира в дисциплине, которая требует многократных выходов на старт, можно только догадываться. Вопрос о причине ее отказа от гита и кейрина отпал сам собой.

Что еще бросилось в глаза, так это скрытность Натальи. Обычно открытая в общении, на сей раз она категорически не захотела делиться особенностями нынешней подготовки, пообещав подробно рассказать о ней после Олимпиады в Пекине. Наученная горьким опытом Афин, «бронза» которых максималистку по натуре явно не удовлетворила, Цилинская не стала раньше времени раскрывать и некоторые другие секреты. Ведь теперь она знает, какой недоступной может оказаться, если пренебречь хотя бы мелочами, представлявшаяся такой близкой самая главная спортивная вершина. Особенно теперь, когда у них отобрали вторую дисциплину — гит и когда неимоверно возросла конкуренция:

— Такого наплыва участников на этапах Кубка мира, как нынче, у нас никогда не было. И все мечтают попасть на Игры в Пекин, чтобы там бороться за награды. С ролью статистов заранее никто мириться не собирается. Это подтверждают и результаты кубковых стартов, на которых то голландка Вилли Канис выстрелила, то американка Дженни Рид…

— Увеличение числа стартующих как-то сказалось на программе спринта?

— Нет. Просто квалификационный раунд стал длиннее. Что же касается заездов надежды, то от них отказались еще два года назад, и мы уже привыкли к новой формуле. Несмотря на то, что мне они давно не нужны, с ними как-то спокойнее было. В спринте ведь всякое может случиться. На Олимпиаде, кстати, если 12 человек допускается, без этих самых полузабытых заездов надежды не обойдутся. Потому что из шести «маток» в четвертьфинал напрямую выходит шесть человек, а нужно восемь. Определить их можно только в дополнительных дуэлях. В полуфинале они уже не понадобятся.

— На этапе в Сиднее, чтобы одержать первую победу в сезоне, вам не хватило удачи?

— Скорее — времени. Просто стартовала, когда еще полностью не акклиматизировалась. Полуфинал ехала полусонной.

— А одной из побед вас лишили справедливо?

— Это случилось в 1/4, где мне противостояла абсолютная чемпионка мира Виктория Пендлетон. Получив дисквалификацию, пришлось выигрывать со счетом 3:0. Законно ли меня наказали? Часто на подобные нарушения арбитры закрывают глаза, но не всегда. В какой-то степени это зависит от того, где проводятся соревнования. То есть речь не идет о какой-то предвзятости судей конкретно ко мне. В добрый час сказать, мне грех жаловаться, потому что достаточно аккуратно езжу. Просто в Сиднее бригада оказалась довольно строгой — там многим досталось. Как, кстати, и в Пекине, где не прощали никакие нарушения — ту же австралийку Анну Мирс сняли, кубинку Лисандру Гуэрру.

— Каким нашли олимпийский трек?

— Мне на нем ехалось хорошо. А что еще надо?

— Можете сказать, что неплохо его изучили?

— Наверное, нет. После пекинского этапа мы остались на сбор в Китае, но переехали в высокогорный Куминг. Планировалось, что перед вылетом в Лос-Анджелес на недельку вернемся в столицу, но для всех иностранцев китайцы закрыли этот трек, пуская на него только своих спортсменов. Поэтому тренировались на другом овале. По большому счету, мы нисколько не расстроились из-за этого, потому что за полгода все ощущения все равно забудутся.

— Наталья, гиту, надо полагать, вы нынче уделяете меньше внимания?

— Да. Это слишком тяжелый вид. Вы не представляете, какие усилия требуются, чтобы каждый раз с места срываться. А поскольку «пятисотку» исключили из олимпийской программы, пропал смысл работать над ней в прежнем режиме. И я немного расслабилась.

— В Лос-Анджелесе вы уже в спринте стартовали больной. Как удалось выиграть в таком состоянии?

— Благодаря морально-волевым качествам. Просто очень нужна была победа. Если бы Станислав Васильевич Соловьев в тот момент меня пожалел, я бы, наверное, расслабилась. Но он настроил на борьбу, на то, чтобы выложилась в этот день, пообещав освободить от гита. Простыла я буквально накануне — в четверг. В пятницу, когда проводился спринт, меня уже вовсю «колбасило». Как ехала, сама не знаю. Обычно очень четко помню все свои заезды, а тут ничего в памяти не отложилось. Я лишь знала, что должна финишировать первой, а как добивалась этого — с трудом представляю.

— Как лечились?

— Никак. Потому что не знала, от чего. А поставить диагноз было некому — врач с нами не выезжал. Уже дома выяснилось, что у меня бронхит. Здесь и начала усиленно лечиться.

— Признаться, не ожидали, что в финале вашей соперницей станет Дженни Рид…

— Она поменяла тренера, что, видимо, и привело к прогрессу. Плюс — дома, говорят, и стены помогают. Но, как ни пытались американцы нас отравить, кормя какими-то несвежими бутербродами, им ничего не помогло: до верхней ступеньки Рид не добралась.

— Предполагаю, дуэли с ней оказались из числа самых легких?

— Пожалуй, да. Они были довольно простыми. Есть соперницы гораздо острее — те же Пендлетон, Мирс, Клара Санчес. Канис к их числу не отнесу — она достаточно предсказуема. А вообще, если бы у нас, как в теннисе, тренеров не подпускали к спортсменам, я вообще выигрывала бы, почти не напрягаясь. Потому что большинству конкуренток явно не хватает тактического мышления. Причем говорить о том, что еще не хватает, когда спортсменке уже 25 лет, не совсем правильно. В таком возрасте пора и самим немного разбираться. Многим же и в 30 наставники заезды по полочкам раскладывают — что и когда делать, а ученицы просто стараются выдержать схему. В Пекине я нечаянно подслушала разговор Виктории Пендлетон с тренером — в недавнем прошлом сильным гонщиком — Ван Айдой. Не скажу, что отлично знаю английский, но прекрасно поняла, когда он, настраивая на заезд со мной, сказал подопечной: «Это не Сидней — соберись». Я мысленно согласилась с ним в том, что это действительно не Австралия, а Пекин. А чья возьмет, решила, мы еще посмотрим.

— В кейрине на первом этапе упустили «золото», слишком рано начав рывок?

— Да, за два круга «повалила» с первой позиции. Но в этом не я виновата была. Просто все завелись и у меня выбора другого не осталось. Нужно было или зависать в середине, но тогда бы в тройку не попала, или вперед выходить.

— А вообще над кейрином теперь больше работаете?

— Нет, как всегда. Просто перестала искать легкие пути. Раньше порой рассчитывала на авось где-то проскочить, из-за чего в «коробочку» попадала.

— На следующем этапе финал получился жутким. Стоит ли так сильно рисковать в преддверии главных стартов четырехлетия?

— А вы думаете жить не вредно? От этого тоже умирают. Стоит ли делать трагедию из ничего? Ну упали и упали. В первый раз, что ли? Что старое вспоминать? Гранковская там виновата была. Она с Пендлетон столкнулась. Немка стала объезжать их, и ее по «нейтралке» вынесло под нас. Все и слегли. При этом я оказалась ближе всех к финишу.

— Бегом до него добирались?

— Нет, я не люблю бегать, на велосипед села и доехала.

— В Сиднее, говорят, был усиленный допинг-контроль?

— Да не больше, чем всегда. Чуть мягче он бывает только в Америке, где борются за права человека. А в любой другой стране всегда сдаешь один внесоревновательный тест и затем — если выиграешь. Уже давно такая практика введена. И никакого ужесточения я не заметила.

— В этом году ваша подготовка чем-то отличается от той, которую имели в прошлые годы?

— Да. А чем — не скажу. Вот закончится сезон, тогда удовлетворю любопытство. А сейчас даже не пытайте.

— Вас можно поздравить и с еще одним званием — одной из лучших столичных спортсменок минувшего года.

— Приятно, что дома не забывают. Постараюсь почаще напоминать о себе. А вообще в последнее время к подобного рода конкурсам отношусь с некоторой осторожностью. Одна из последних номинаций меня, признаться, вовсе повергла в шок, из-за чего страшно расстроилась. Но не будем о грустном.

— На чествовании в представительстве НОК Беларуси в Минске была озвучена приятная новость о том, что в ближайшее время вам приобретут новый велосипед…

— Да. Очень приятно, что эта организация не только воспринимает успехи земляков как должное, но и благодарит их и по возможности старается помочь. Покупка рабочего велосипеда очень своевременна, потому что мой уже почти развалился. Это кажется, что он один нужен, на самом же деле приходится брать с собой до пяти штук — трековый боевой и для работы на дороге, который может быть похуже, но тоже хорошего уровня, шоссейный, горный… Сейчас мне приобрели и боевой велосипед, который еще даже не опробовала — только привезли его из Америки. Кто купил — давайте опустим.

— Поделитесь, пожалуйста, ближайшими планами. Где будете проводить дальнейшую подготовку?

— В конце марта в Великобритании нас ждет чемпионат мира. А как буду готовиться к нему, пусть Соловьев думает. В Минск он меня отпустил лишь на пару дней. Куда улетаем на сбор — не хотелось бы говорить, но точно не в Москву.

— Потому что в «Крылатском» в прошлом году на вас косо смотрели?

— Нет. Просто в Москве сейчас нечего делать. На трек мы обычно приезжаем за 20 дней до соревнований. А все остальное время готовимся на шоссе. Боюсь ли, что в российской столице вновь будут ставить палки в колеса? Я просто не думаю об этом. Мысль ведь материальна. Зачем притягивать негатив? У меня все будет хорошо.

— Как Машка?

— Плохо без мамы, конечно. И она скучает, и я. Каждый день не назвонишься. Но по мере возможности связываемся и списываемся постоянно.

— Как учится дочка?

— На 7-8, правда, есть и шестерки. Могла бы, наверное, лучше, но у нее другая страсть — теннис. Она вся в этой игре. Школа у нас на втором месте. Особенно когда мама приезжает, тогда вообще все уроки пропускает. Учителя уже знают: Маши нет, значит, я появилась.

— Матчи с ее участием видели?

— Да, и не один.

— Что-то подсказываете?

— Нет. Я ничего в теннисе не понимаю. Хотя правила, конечно, знаю, но коррективы вносить, считаю, должен тренер. Я не лезу в их отношения, просто переживаю на трибуне. Эмоции обычно перехлестывают через край. Болеть всегда тяжелее, чем самой выступать.