Безлюдная прелюдия

Источник материала:

За несколько часов до момента Х 19 декабря на Октябрьской площади в Минске ничто не предвещало беды - площадь выглядела идиллически: сюда можно было прийти с мольбертом, чтобы писать с натуры милые предрождественские открытки.


Невооруженным взглядом было видно, что власть пока еще не сменилась: солнце светило, коньки вовсю сдавались напрокат, французские хот-доги напропалую продавались, часть народа, еще не достигшая электорального возраста, беспечно расшибалась о лед, а за ней по пятам ходили надсмотрщики в штатском без коньков. В ближайших дворах не было заметно автозаков: вероятно, припарковать рояли в кустах планировалось попозже. В эту миниатюру вкрался только один идеологически чуждый элемент - два огромных постера на Дворце Республики с изображениями гвоздик. Это дело рук какого-то анонимного пропагандиста, решившего подорвать основы государственной безопасности незаметно для государства, выглядело ехидно и отсылало напрямую к революции гвоздик, символу бескровного переворота.

Темноволосая продавец хот-догов призналась корреспонденту «БелГазеты», что ларек работает до 22.00, как обычно. «Нет, у нас не будет сокращенного рабочего дня из-за революции, - развеселилась она. - Хотя, может, придется еще убегать отсюда. Ларек на спину - и бегом! Нам пока ничего толком не сказали. Только предупредили, что ОМОНа здесь будет больше, чем оппозиционеров». Тут к ней подбежал мальчик, потребовавший сосиску с лавашем, и она потеряла интерес к грядущей революции.

По периметру катка бродили несколько фотографов, видимо, желающих зафиксировать для будущих поколений площадь в первозданном виде, еще не обезображенную погромами, водометами и специально заготовленными петардами. Наблюдателей в штатском с микрофонами в ушах пока не просматривалось. Либо они из соображений конспирации мимикрировали под заботливых папаш: таковых и впрямь было очень много, они стояли вдоль ледяных барьеров, нервно теребя в руках детские рюкзачки, следили взглядом за каким-нибудь малышом на коньках и правдоподобно ахали, если он с размаху шмякался. «Мы до вечера не останемся! - сказал корреспонденту один из таких папаш. - Революция? Нам спать надо».

Один из посетителей катка пришел с клюшкой и играл в хоккей с самим собой, до самозабвения гоняя шайбу по припорошенной поверхности. «Смотри - красавец! - обсуждали это зрелище двое пожилых мужчин, некоторое время исследовавших окрестности катка и теперь сместившихся поближе. - Это тебе ничего не напоминает? Один, с клюшкой, непонятно, против кого, непонятно зачем, но так уперто! Будто вся остальная команда давно махнула рукой и ушла, а он еще надеется кого-то одолеть». «Гэты каток - сiмвал, што ўлада скользкая, слiзкая», - поддержал товарища собеседник, и они оба долго топтались в ботинках по льду катка, вероятно, выясняя, можно ли на этой обманчивой опоре выстоять под натиском врага.

В близлежащем универсаме «Центральный» с 14.00 прекратилась продажа алкогольных напитков, полки завесили клетчатыми скатертями, подписав их для пущей убедительности: «Алкоголь и пиво не продается!» Тем самым администрация поборола подрывников из оппозиционного стана с карманами, набитыми наручниками и петардами, которым теперь нечем было заправиться перед совершением подвига. «Хо-хо-хо!» - голосом убитого горем Санты прокомментировал это зрелище один из двух молодых людей, упершихся с размаху в зеленую, как змий, скатерть.

Безмятежность дореволюционной площади была омрачена только одним инцидентом: в автобусе N100, проходившем в это время мимо площади, чуть было не состоялось линчевание. В автобус ввалился громадный мужик, нетвердо державшийся на ногах, которому сразу опасливо уступили место. Мужик с пафосом расплатился за проезд, попросив кондуктора оставить сдачу себе, и в целом вел себя мирно. Но как только мужик услышал робкие отказы некоего субъекта оплатить проезд, его как подменили: «Так, что там у нас? - проревел он, пытаясь эффектно вскочить на ноги. -За проезд не платим?! А ну-ка плати за проезд, козел! Вешать вас таких всех на поручнях надо!» «Петя, Петя, успокойся», - твердил его приятель, усаживая Петю на место, чтобы не дать ему испортить всенародный праздник линчеванием зайца.

Таким образом, единственный конфликт в окрестностях пл. Октябрьской (и то стремительно удалявшийся по направлению к пл. Независимости со скоростью 40 км/ч) был улажен, а не повешенный заяц вышел на следующей остановке. Теги: Минск