"Почему немощный старик должен каждый раз идти, как до Берлина?" Мнение о том, как стареть в Беларуси

Источник материала:

В народе говорят: «Легкую смерть у Бога надо заслужить». А если не заслужил? Если не заслужил, чтобы относительно здоровое сердце просто остановилось в еще крепком теле, пока лег вздремнуть перед телеком после ужина? Если до этого будут еще годы борьбы с операбельными и неоперабельными болезнями, реки боли, тонны лекарств, фатальное бессилие и немощность, когда не можешь встать, чтобы сходить в туалет, или не получается съесть суп без посторонней помощи?

В кино много оптимистических историй о том, как люди выжили, когда никто не надеялся, или просто решили жить на полную катушку перед лицом смертельной болезни. На ум сразу приходят «Достучаться до небес», «Пока не сыграл в ящик», «Сладкий ноябрь» — это прекрасные, жизнеутверждающие, трогательные фильмы о тех, кто не сдался и не впал в депрессию, услышав смертельный диагноз. Но все эти фильмы заканчиваются до того, как герои дожили до последней стадии болезни, когда требуется постоянный уход.

Есть более трагичные сюжеты, которые не боятся сопроводить героя дальше, обнажая неприятные подробности с демонстрацией кровотечений, тошноты и потери волос после химиотерапии, капельниц, обезболивающих лекарств и кислородных аппаратов. В первую очередь мне вспоминаются «Пути и путы» с Маршей Гей Харден и «Сейчас самое время» с Дакотой Феннинг.

Но всегда, помимо личного оптимизма и любви близких людей, рядом в этих фильмах оказываются небезразличные врачи и медсестры, заботливые сиделки. Всегда в доступе обезболивающие средства и современная медтехника.

Героям не нужно искать деньги на лечение за границей, добывать через шесть рукопожатий нужные лекарства… Все это позволяет сосредоточиться на том, что действительно важно: исправлении ошибок прошлого и восполнении жизненных пробелов. Поэтому голливудские фильмы о смерти посвящены отношениям между людьми, а не преодолению трудностей в борьбе за достойную и безболезненную смерть — без унижения и с соблюдением гигиенических стандартов.

Все понимают, что наша жизнь не голливудский фильм, но когда задумываешься, насколько она далека от кино, становится жутковато.

Тяжелый пациент

Я не хотела бы ворошить осиное гнездо, поэтому сразу предупреждаю, что написанное ниже ни в коем случае не должно быть понято как критика в адрес медицинских работников. Я вполне осознаю, что негативные примеры, с которыми мне довелось столкнуться в жизни, не должны обобщаться.

В любом голливудском фильме, где хотя бы эпизодически мелькает больница, не говоря уже о таких больничных сериалах, как «Анатомия страсти» или «Клиника», всегда есть момент, когда на скорой привозят травмированного больного и сразу слетаются интерны и санитары, перекладывают пациента на каталку и куда-то быстро везут, отсекая по пути группы родственников и соболезнующих. Не мешайте врачам сделать свое дело!

Я поняла, что слишком много смотрю телевизор, когда моя пожилая мама упала и сломала бедро. На фоне возраста, реакции на химиотерапию и обширных метастазов в костях такая травма фактически лишила ее возможности самостоятельно передвигаться. Это был не тот случай, когда, сломав одну ногу, можно допрыгать до травмпункта на другой.

Бригада скорой помощи из двух человек, конечно, приехала, предварительно диагностировала перелом, но дальше сразу пришлось упереться в проблему, о существовании которой я не могла даже предположить. Транспортировка.

Врач скорой помощи мне сразу заявила: «Мы можем отвезти вашу маму в больницу, если вы найдете людей, которые донесут ее на носилках до машины». Оказывается, что скорая помощь оборудована только бескаркасными носилками, то есть куском плотной ткани с четырьмя ручками, поэтому нужно четыре человека, чтобы нести пациента. Каталка, которая есть внутри машины, — не вариант: слишком широкая и не проходит в стандартный дверной проем.

Почему машины скорой помощи в нашей стране не оборудованы транспортировочными каталками, это отдельный вопрос. В общем, я сразу предлагаю выход из ситуации: «Я попрошу соседку, вас двое и я — уже четыре». Нет, на нас не рассчитывайте, мы тяжести носить не нанимались. На мое счастье, рядом с домом случайно остановилась на перекур строительная бригада, и мужчины-строители без лишних вопросов согласились помочь.

Так что теперь, когда в кино показывают, как врачи скорой помощи кого-то куда-то тащат, я криво ухмыляюсь. В больнице возникли аналогичные сложности. На УЗИ врач отказалась помогать перекладывать «тяжесть» с каталки на аппарат. Я говорю: «Значит, так и запишите: УЗИ делать отказываюсь, и подпись». Когда запахло скандалом, пришли еще люди, и УЗИ состоялось как медицинская процедура.

Уже на обратной дороге из больницы до дома было рекомендовано заказать платную услугу «доставка на машине скорой помощи» с двумя бригадами (потому что, вы помните, надо четыре человека). Услуга стоила намного дороже, чем обычное такси, но оказывается, транспортировка лежачего гражданина из больницы домой не входит в перечень минимальных социальных стандартов, так что, как говорится, «походи по базару, поищи дешевле…».

Есть еще одна необходимость, если уже не можешь обслуживать себя сам, — это сиделки, нянечки, санитарки, медсестры. Те, чье присутствие порой гораздо важнее, чем наличие высокостатусных специалистов.

Для ослабленного и обездвиженного болезнью и старостью человека на первое место выходит борьба с пролежнями и дисфункцией кишечника, а соблюдение ежедневной гигиены и наличие чистого белья становится важнее, чем победа над самой болезнью.

В больницах, конечно, есть санитарки, которые следят за чистотой, убирают и проветривают помещения, выносят утки, меняют простыни по необходимости. Но одна санитарка мне пожаловалась, когда я пыталась ее просить о небезвозмездной помощи:

«Поймите, у нас сокращение штатов, я одна на смене на 10 палат, в каждой по пять-шесть человек. При всем желании я не всегда смогу лишний раз подойти к больному, чтобы пролежни смазать». Я спрашиваю: «Как же вы справляетесь?» А она говорит: «Так и справляемся. Это еще хорошо, что сейчас зима и в палатах не жарко. А летом у нас здесь люди заживо гниют…».

Кто вообще придумал, что в палатах с лежачими больными можно было бы установить кондиционеры?

Поэтому даже в больницах основная нагрузка по гигиене приходится на родственников, и я ничего не имею против, но это означает, что кто-то из близких должен постоянно посещать больницу. Или должна быть возможность платить почасово сиделке, которая будет приходить, чтобы помочь. Я познакомилась с женщиной, которая ухаживала за своей пожилой мамой, приезжая в больницу утром и вечером. Но ей пришлось оставить работу, когда мать совсем слегла.

Она говорила об этом как о своем сознательном выборе, потому что «сама уже пенсионерка, да и дети взрослые, им помощь не нужна…», но грустная правда в том, что вряд ли у этой женщины был выбор вообще.

Отработанный материал

У нас есть государственный реабилитационный центр, но туда берут только избранных, выздоравливающих после операции и готовых еще поработать на благо страны. А куда отправляется «отработанный материал», то есть те, кого система признала негодными к выздоровлению, но кто еще не готов умереть?

Когда-то мне очень рекомендовали платный реабилитационный центр, где находилась мама одного моего знакомого. Но это довольно дорого, и там не всегда найдется место, если речь идет не о краткосрочной программе, а о долгосрочном пребывании.

Не знаю, насколько это актуально сейчас, но несколько лет назад пребывание в центре с комплексным уходом и медицинским обслуживанием стоило около 1000 у.е. в месяц в пересчете на белорусские рубли.

Можно обеспечить досмотр на дому. Сиделка для пожилого человека, как и няня для ребенка, обойдется в пределах 3−5 у.е. в час, в зависимости от навыков сиделки и состояния пациента.

Если нужны капельницы или другие специфические медицинские процедуры, можно приглашать отдельно медсестру, но это будет стоить дороже. Первый вопрос, который вам задаст хорошая сиделка с опытом при устройстве на работу: «Сколько весит пациент?».

Как мы уже выяснили, вес имеет большое значение, ведь чтобы повернуть человека для смены простыней или помочь пересесть с кровати на кресло-каталку, нужна определенная физическая сила. В принципе, можно даже найти сиделку с проживанием, то есть желающая подзаработать вахтовым методом иногородняя женщина будет жить с вами, ухаживать за больным человеком и параллельно помогать по хозяйству, но для этого ей нужна отдельная комната и в среднем 800 у.е. в месяц.

В общем, каждый считает сам, до какой степени он может позволить себе постороннюю помощь.

Еще может понадобиться медтехника, которую обычно берут напрокат. Костыли, ходунки, кресло-каталка, противопролежневый матрас, кресло с саноснащением, неплохо бы было иметь медицинскую 3-секционную кровать и другие мелочи, которые значительно облегчают жизнь как пациенту, так и всем окружающим.

Каждая вещь в отдельности вроде бы недорого стоит (дороже всего может обойтись специальная кровать — около 50 руб. в месяц), но если нужно несколько вещей, то может набежать значительная сумма.

Ходунки или костыли можно взять бесплатно в местном социальном территориальном центре, если они будут в наличии и при предъявлении медицинского заключения. Ничего другого у них просто нет. Кстати, в социальном центре можно также просить о помощи социального работника, но одним из условий обычно является формальное одиночество, то есть человек, нуждающийся в помощи, должен быть прописан один в квартире. В любом случае, вам, скорее всего, скажут, что у них не хватает людей, потому что их тоже коснулась оптимизация кадров.

К чему я веду? В борьбе со смертью люди могут выиграть несколько раундов, но все знают, чем закончится бой. Наблюдая за тем, как работает наша государственная машина в этом направлении, у меня сложилось впечатление, что мы не предусматриваем самый важный этап — последний изначально проигрышный для человека поединок.

У нас есть хорошие врачи, хирурги, онкологи, но все это для промежуточных схваток. Поэтому складывается впечатление, что система рассчитывает на то, что человек вначале боролся и победил, а потом лег и умер.

Но в жизни, как правило, между «лег» и «умер» могут пройти годы. А мы взяли и выбросили из системного рассмотрения это неприятное звено, оставив его на откуп сочувствующим родственникам. Спасение утопающих — дело рук утопающих и их родных. С глаз долой — из сердца вон.

А между тем это огромный комплекс услуг и целый ряд очень важных специалистов, профессионализм и качество работы которых имеет огромное значение, когда человек теряет возможность сам сменить себе постельное белье или пересесть самостоятельно с медицинской каталки на аппарат УЗИ. Не тунеядец, а рабочий человек с достаточным стажем, ФСЗН-плательщик, добропорядочный гражданин…

Однажды в качестве сопровождающего лица я сидела в онкологическом отделении, а в это время на кресле-каталке вывезли на выписку пожилого мужчину. Медсестра помогла ему встать с кресла, но между стариком и машиной, которая его ожидала перед крыльцом, было еще около двадцати ступенек.

Почему в онкологическом приемном отделении нет пандуса для кресел-каталок, я затрудняюсь сказать. Может быть, пандус все-таки был, просто медсестра поленилась выходить на осенний ветер? Тем не менее она участливо спросила: «Дойдете сами, дедушка?». Видно, что дед с трудом стоял на ногах, но ответил то ли в шутку, то ли всерьез: «Дочка, я когда-то до Берлина дошел!».

Вот именно, дошел, когда был молодой и здоровый! Неужели он не заслужил в старости, чтобы ему не пришлось сейчас самому идти эти двадцать ступенек? Ну почему у нас немощный и больной старик должен обязательно каждый раз идти, как до Берлина?

Почему нельзя сделать удобные пандусы, снабдить скорую помощь транспортировочными каталками, не экономить на обезболивающих, установить кондиционеры и иметь достаточное количество санитарок в больницах, чтобы законопослушные налогоплательщики не гнили заживо в летнюю жару?

Медицинский персонал и социальные работники оптимизируются, бригады скорой помощи сокращаются, а в поликлиниках уже просят приходить со своим шприцем на анализ крови. Наивно на этом фоне мечтать о кондиционерах в больничных палатах. Поэтому у нас так повелось, что трезвомыслящие пожилые родители инстинктивно стараются держаться поближе к детям или держат детей поближе к себе, это уже как у кого получается в семье.

У моей подруги недавно был юбилей, и ее мама приехала с поздравлениями, но, как говорится, «у кого что болит», и вместо поздравлений пожилая женщина сообщила, что решила продать свою квартиру и купить жилье поближе к дочке. На всякий случай.

В нужный момент можно саккумулировать силы и средства, но голливудского кино не получается, потому что в пылу борьбы уже не за жизнь, а за достойную смерть разговаривать об ошибках прошлого, держась за руки, нет времени. Ну и ладно.

Я только никак не могу понять, где в этой сложной цепочке взаимоотношений детей и родителей, в которой всегда на заднем фоне маячит вопрос «кто кого будет досматривать в случае необходимости», место огромного государственного ресурса, который позиционируется как социальная защита?

Короче, я не думаю, что лед тронется к тому времени, как я состарюсь. Заслужила ли я легкую смерть, не знаю. Следовательно, нужно уже сейчас позаботиться о том, чтобы окружить себя любящими, а может быть, как-то иначе заинтересованными людьми, которые не побрезгуют и не пожалеют времени, чтобы лишний раз сменить мне подгузник, если до этого дойдет. Или позаботиться о том, чтобы через пару десятков лет (по оптимистическому прогнозу!) у меня была лишняя тысяча долларов в месяц на оплату счетов реабилитационного центра или сиделки. Иначе, боюсь, моя старость будет плохо пахнуть.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.