Владислав Фисун: В Playboy нет места злым людям

Источник материала:

О женщинах, фотосессиях, отличиях между украинской и российской журналистикой рассказал ET CETERA и TUT.BY Владислав Фисун, главный редактор украинского Playboy. Наш собеседник оказался не просто успешным человеком, что само по себе уже банально и избито, но поразительно интересным собеседником, кладезем анекдотов и смешных историй, да и житейской мудрости, пожалуй, тоже.



Скачать видео (155 Мб)

– Когда людям старшего поколения говоришь название Playboy, они как-то морщатся. Молодежь находит в журнале интеллектуальные статьи. Что есть Playboy – эротика или интеллект? Что первично в журнале?

– Playboy – это удовольствие от жизни. Это журнал о том, насколько интересна, разнообразна и разнопланова та жизнь, которая кипит вокруг нас. Вы сами можете сузить этот спектр, а можете его расширить.

– То есть если я хочу в журнале увидеть эротику, то увижу только ее? Все зависит от меня как от читателя?

– Можете найти эротику, а можете пролистать, например, статью с французским философом или найти очередной рассказ Мураками или Стивена Кинга.

– Кто является потенциальным читателем вашего издания? Для кого вы его делаете?

– Мы считаем, что это журнал мужской. У него есть достаточно четкая мужская позиция, некий уровень, который приемлем для современного мужчины. Но сказать "Дорогие пятидесятилетние! Не читайте нас никогда!" мы не можем просто потому, что мужчина – это мужчина.

Около 25% нашей читательской аудитории – это женщины, и они с удовольствием воспринимают наш журнал. Более того, отказываются от женских изданий – просто потому, что, по их мнению, женское издание идет по формуле, а мы непредсказуемы в хорошем смысле этого слова.

– Легко ли оставаться непредсказуемым или нужно постоянно искать?

– Можно каждое утро просыпаться, думая об одном и том же: о том, что через час нужно идти на работу, о том, что надо надеть такую же рубашку, какую ты надел позавчера, выбрать галстук из десяти. А можно каждое утро экспериментировать и предлагать самому себе новый сценарий жизни.

То же самое происходит и с журналом. Да, есть какие-то нормы, но эти нормы, скорее, зависят от ощущения того, что ты делаешь. Никому не хочется писать скучные материалы, никому не хочется снимать неинтересно, никому не хочется идти по проторенной стезе. Поэтому журнал Playboy – это некая динамичная структура, а не статичная.

Возможно, какой-то уровень провокации мы не можем себе позволить, потому что понимаем, что это будет воспринято негативно. Но ведь любой человек может подумать об убийстве кролика, но не совершить его в реальности. Он просто подумает: "Что было бы, если бы убил кролика?" – и забудет об этом.

– Playboy эпатирует сегодня?

– Да, бывает иногда. Но эпатирует, может быть, в более интеллигентном, нежели остальные издания, стиле.

– Что такое интеллигентный эпатаж, по-вашему?

– Мы можем подкинуть такую провокацию, которую доработает подсознание читателя, доработает человек, на которого это рассчитано. Мы просто дадим повод.

– С чего начинался украинский Playboy?

– Существует холдинг Burda media, у которого есть права на Playboy на территории Восточной Европы. В какой-то момент холдинг понял, что украинский читатель – это не российский, украинскому читателю нужно предлагать что-то свое. У него есть свои герои, свои идеалы, есть свое мироощущение и любовь к стране, о которой, между прочим, не очень много пишут.

Когда передо мной встала задача развить этот проект во что-то обособленное, во-первых, я взял на работу такую команду, которая разбирается в этой стране. Это команда, которая понимает в героях, понимает в истории и национальной географии. Мы стали писать о таких подробностях, о таких местах и таких людях, о которых наша страна не знала, но хотела бы знать.

Мы ездили исследовать замки тамплиеров на территории Закарпатья, мы брали интервью у метателей ножей, которые выигрывают чемпионаты во Франции, но в нашей стране неизвестны.

– Головной офис вас как-то контролирует?

– Конечно, и более того, американцы по достоинству оценили не только наши усилия, но и наши заслуги. Благодаря этому я был продюсером съемки в особняке Хью Хефнера, где мы снимали playmates со всего мира. Это была достаточно сложная и интересная история. Фотограф, с которым я больше всего работаю в Киеве, выиграл право снимать эту сессию, а всей логистикой занимался я.

– Playboy есть во всем мире. Есть ли какая-то база по обмену материала? Могут ли выйти материалы из Украины, например, в Штатах или в России?

– И могут, и выходили, и будут выходить. Каждый редактор понимает, что интересно не только его читателю. Например, вместе со своим заместителем Андреем Тороненко я делал интервью с группой Kraftwerk. Этот материал вышел в двадцати странах, потому что Kraftwerk – это очень большой интернациональный проект, который знают везде: от Америки до Сингапура. Какие-то вопросы в интервью были очень локальными: например, с Ральфом Хюттером мы общались о Чернобыле, о том, насколько интересно ему туда попасть – мы-то были в Чернобыле, а он нет. Мы описали эстетику этого места, в котором человек не живет двадцать лет. Кстати, я настоятельно рекомендую там побывать – это очень интересно, да и экскурсионная база сейчас хорошо для этого подготовлена. И это безопасно: с вами ходит экскурсовод с дозиметром, он знает опасные места, знает, где выпали гамма-частицы, а где нет. Он проведет вас и расскажет про мифы и про какие-то реальные последствия катастрофы.

Мы пообщались с ним на эту тему и этот кусок интервью выбросили. Но у нас еще осталось около тридцати вопросов, которые были интересны миру: вопросы, касающиеся становления Kraftwerk, популярности в Америке, их отношения к современным процессам. После этого мы просто отредактировали, перевели, урезали интервью, сопроводили его хорошим фотоматериалом и выложили в базу данных. Любой редактор думает: "Kraftwerk – это круто!" Интервью интересное, космополитичное в хорошем смысле слова – почему бы не использовать?

– Как формируется ваш журнал? Какая редакционная политика существует?

– Есть ощущение продукта, и оно есть у любого человека, который работает над каким-либо продуктом – не обязательно над журналом. Есть человек, который выпускает кефир, и он думает: "У меня экологически чистый кефир. Он вкусный, белого цвета, и он должен производить впечатление, как будто его мне прислала бабушка". Так появляется "Домик в деревне" – бабуля в очках, улыбчивая, на эмоциях. Но это какое-то суммарное ощущение цельности.

То же самое происходит с Playboy. Люди, которые работают в этом журнале, ведут похожий образ жизни. Мы каждый день должны просыпаться с удовольствием, мы должны ходить на работу и понимать, что нам это не в напряг, мы должны получать удовольствие от каждого часа, который проводим в офисе. Мы собираем что-то актуальное, что-то вечное, что-то интересное и что-то, конечно, эпатирующее. Таков рецепт этого супа.

– Есть ли у Playboy как у издания свои традиции?

– Безусловно. Например, есть традиция выбирать девушку года. Playmate года во всех странах, где издается Playboy, – это очень важная и кропотливая церемония, и в обязанности главного редактора входит среди всех девушек, которых мы снимали на протяжении года, выбрать именно ту, которая может представлять страну. Сейчас playmate года – это заявка на выход в мир.

Например, такой заявкой стала Даша Астафьева, которая известна и интересна всем пользователям интернета. Даша иногда занималась глупостями на людях, но, в принципе, я бы сказал, что Даша – это идеальная playmate. Во-первых, она очень любит Playboy, она любит бренд, понимает его и знает его историю. Когда мы с ней столкнулись, я был в некоторой растерянности: она очень хорошо работает, понимает камеру, любит это и осознает задачу издания.

Задача Playboy – показать прелести жизни, и они состоят не только из обнаженных девушек. Они состоят из интеллекта, из каких-то радостей, гедонизма – мы все это просто складываем. Даша это очень хорошо понимает. Возможно, из-за этого произошло то, что произошло: Даша стала любимицей в Playboy-mansion, в нее влюбился Хью Хефнер, насколько это позволяет его возраст, и она готова к тому, чтобы в будущем, возможно, стать символом этого издания.

– Каким образом на страницы вашего журнала попадают девушки?

– Хаотично. Есть какие-то запланированные методы: кастинги, знакомства в модельных агентствах, просто личные знакомства. При этом иногда девушка присылает письмо в редакцию с любительскими фотографиями низкого качества и уровня, но из них понятно, что ее можно отправить на профессиональную съемочную площадку.

– А как вы это понимаете?

– Затылком. Опыт в съемках-то есть. Естественно, все равно нужно пообщаться, понять, может ли эта девушка отработать восемь часов на съемке, потому что сессия – это, мягко говоря, изнурительное занятие. А если эта съемка будет в снегу при -10°С – что тогда? Если эта съемка будет длиться не день, а четыре, как, например, Даша отработала на Кипре? Даша вставала в шесть утра, помогала ассистентам таскать штативы, все выставляла, прокачивала всю съемочную площадку своей энергией, и в десять вечера она нам пела голосом Шаляпина "Вдоль по Питерской". Кто-то это может, кто-то нет, и невозможно сказать: "Дорогая красивая девушка! Сделай так-то и так-то, и ты попадешь в Playboy". Кто-то захочет, кто-то нет.

– Очередь к вам стоит или нет?

– Да, стоит.

– Но принимаете вы не всех?

– Некоторым мы просто советуем немного подготовиться, пока есть время: "Да, возможно, вы выйдете в сентябре при условии, что сейчас март".

– Что вы говорите исправить?

– Я не говорю что-то исправлять, я говорю, к чему готовиться. Можно нанять фотографа, выехать в лес, побегать по траве, полазить по деревьям, покривляться в камеру и получить хороший результат. Возможно, я возьму именно этот готовый результат. А возможно, я скажу: "Да, это неплохо, я понимаю, что вы можете, а теперь вы идете к тому фотографу, который из вас сделает продукт, который сможет удивить".

– А еще какие-то условия вы девушкам выдвигаете?

– Они иногда сами себе выдвигают условия. Приходит, например, звезда и говорит: "Я отлично выгляжу для себя, а для вас – не очень. Я хочу сниматься у вас через полтора месяца. За это время я сяду на диету, пойду в спортзал, схожу в солярий и стопроцентно подготовлю себя". Я соглашаюсь и через полтора месяца забиваю съемку. Самое интересное, что она действительно приходит в очень хорошей форме: у нее блестящая фигура, она отлично себя чувствует на площадке. Но потом мы встречаемся с ней через полгода, а она добрала два центнера – расслабилась. Бывает и такое.

– Есть ли мода на формы?

– Конечно. Давайте окунемся в прекрасный мир живописи. Рубенсовских девушек с нынешними сравнить сложно. Или, например, если даже взять винтажную фотографию начала прошлого века и сравнить с тем, что мы видим сейчас, мы поймем, что меняется генотип, меняется природа, меняются люди, и они меняются очень сильно.

Как-то я путешествовал по замкам в Карпатах и Закарпатье. Подошел к угловой нише, у которой когда-то стоял часовой ростом с современного двенадцатилетнего ребенка. При этом часовой был взрослым человеком, в амуниции, готовый отразить нападение.

Разумеется, человечество меняется, и вместе с ним меняются образы, которые это человечество вдохновляют. Современная живопись доказывает это, особенно реалистичная.

– Как различаются девушки прошлого года и этого, например? С чем связаны тенденции изменения моды на девушек?

– Изменения связаны с большим количеством процессов. Есть, например, издания, которые говорят: "В неудачный год в моде полные девушки, а в удачный – худые". Есть и такая тенденция. Я бы к этому относился более скептически, потому что мужчину в женщине привлекает что-то неописуемое. Невозможно это описать параметрами, нельзя сказать: "Мне нравятся все девушки с размерами 95-65-95" – это глупо. Мужчине нравится какое-то ощущение женщины, и оно всегда разное.

– Девушка, например, берет Playboy, смотрит на фотографии, на формы моделей и считает, что это сегодня востребовано. Но именно вы решаете, кто попадает в журнал. Получается, что вы каким-то образом определяете вкусы и показываете мужчинам и женщинам, что модно сейчас…

– Но, простите, это моя задача, это моя работа и это моя ответственность. Я не могу сказать, что я занимаюсь жестоким диктатом, однако, безусловно, какая-то личная часть моего костного мозга в этом участвует.

– Вы формируете позицию…

– И хорошо. Для меня хорошо. Давайте будем эгоцентричными. Да, я формирую позицию и считаю себя ответственным за это. Но я руководствуюсь очень большим количеством факторов, которые сложились в моем мозгу и действуют таким образом.

– Были ли недовольные девушки после фотосессии, после выхода фотографий в журнале?

– Сказать вам честно? За пять лет – ни разу. Один раз действительно слажал постмастер. Человек, который делает постпродакшн, клеил фотографию из нескольких дублей, не доклеил. Зевнул наш дизайнер, зевнул я на "белках", и, когда вышел журнал, там произошло смещение фигуры – она выглядела неестественно. Грубо говоря, это был чистейший брак. Я позвонил, очень сильно извинился, девушка сказала: "Да, на одной фотографии так произошло, но все-то остальные хорошие".

– А со звездами сложно договариваться?

– Смотря о чем, смотря как. Корову на сарай никто никогда не тянет. Должно быть обоюдное желание.

– Что движет ими, когда они решаются на фотосессию? Желание популярности, желание в очередном журнале показать себя?

– Playboy – это не очередной журнал. Так сложилось исторически.

Есть хороший анекдот про перочинный ножик, который может объяснить желание звезд сниматься для журнала.

Ницца, конец сезона. Он – нефтяной миллионер из Техаса, она – супермодель из Лондона. У них прекрасный курортный роман, но пришло время прощаться. Она понимает, что он не бросит семью, он понимает, что она не бросит карьеру. Он говорит: "У нас завтра последний вечер. Я бы хотел подарить тебе что-то особенное". Она говорит: "Подари мне перочинный ножик". Он очень остро это воспринимает, уходит, звонит агенту, говорит: "Отправляйся на Sotheby’s, мне нужен перочинный ножик Моцарта или Бетховена".

На следующий день у них романтический ужин, свечи, хорошее вино, легкая закуска. Подходит официант, приносит ларец. Он открывает его и говорит: "Милая, этим ножом великий Вольфганг Амадей чистил перо, когда писал свои лучшие произведения. Прими, пожалуйста". Она совершенно небрежно достает ножик из ларца, открывает ридикюль, а там таких ножиков еще пятьдесят штук. Он говорит: "Как ты можешь мой подарок так бросать к еще пятидесяти?" Она: "Ты понимаешь, что происходит с женщиной после сорока? Я модель, мой возраст заканчивается в 25, моих капиталов при неплохо продуманном вложении хватит для того, чтобы прожить оставшийся век. При этом с каждым годом внимание мужчин будет ко мне угасать. Но когда мне будет 50-60, я буду старой, никому не нужной, потому что я помню весь этот блеск, весь этот шик, я не смогу смириться с тем, что какой-то толстый 60-летний бухгалтер будет на меня вскарабкиваться, а вы все уже будете охотиться за другими, любой мальчишка за перочинный ножик…"

Если перефразировать эту историю в наш контекст, то звезда, не звезда, красивая девушка или девушка, которую мы сделаем красивой (а мы это умеем), получает некий подарок на всю жизнь. Причем этот подарок она получает за наш счет: за сессии и продакшн платим мы, иногда предлагаем это другим странам, которые с удовольствием берут фотографии. Например, съемки украинского Playboy котируются по качеству: это хороший продакшн, это очень хороший фотограф – у нас таких несколько, к счастью – и это желание создать такую атмосферу на площадке, которая потом будет восприниматься с картинки.

– Вы какое-то время совмещали редакторские должности в Москве и Киеве. При этом вы сказали, что Украина – это Украина, Россия – это Россия. Сложно вам было делать два журнала одновременно?

– Могу честно сказать, что было сложно. Есть отличия в персонажах, отличия в подходе, отличия в позиционировании, которое изначально, очень давно, было заложено в России, и позиционирование в Украине, которое закладывалось моими силами.

Playboy в Украине менее меркантильный – я могу сказать это со всей ответственностью. Он не провинциальный: для того чтобы быть провинциальной прессой в Украине, много ума не надо. У нас есть большое количество "свадебных генералов", которых можно чередовать, брать с какой-то цикличностью интервью и, не заморачиваясь, стать одним из многих.

В Украине мы всегда искали экстраординарных личностей. Например, мы дошли до бывшего министра культуры и очень выдающегося актера Богдана Ступки, но при этом мы иногда находили людей интересных, но никому не известных, и делали из них публичных личностей. Один из примеров – "серый кардинал" КВН Гарик Кон, который пишет шутки в чудовищном количестве. Это просто завод по производству остроумия. Причем он это делает хорошо, давно, на достаточно высоком уровне, но мы с вами не знаем, кто он такой.

В интервью мы его конкретно спросили: "Что вы придумали?" Он говорит: "Я придумал вот эту шутку" – а она уже пошла в народ. "Я придумал эту шутку" – а она вообще считалась народной изначально. Когда попадаешь на такой материал, от него можно получить больше удовольствия, чем от беседы с Богданом Сильвестровичем. Когда беседуешь с таким человеком, ты о нем вообще ничего не знаешь и открываешь для себя параллельную цивилизацию, которая своими механизмами действует на внешнюю среду.

– В России подходы другие?

– Я бы сказал, что они более прямолинейные. Мне сложно сказать, что я очень хороший специалист в российской журналистике – для этого там надо жить. Я туда приезжал не жить, а работать. Я делал так, как считал нужным, создавал свою колею, выстраивал свою идею. Но при всем этом я пользовался их ресурсами. Я не говорил: "Ребята, будет так", я говорил: "Ребята, как?" Взвешивая идеи, я на этом основании понимал, что должно происходить.

– Как обстоят дела с журналистской этикой в Playboy?

– Очень хорошо. Я работал в разных изданиях, не только в Playboy, и вел достаточно непростые проекты. Я никогда не работал в "желтухе" и считаю это некорректным. Если вы после нашего интервью смонтируете слова, которые я не произносил, я не смогу с этим бороться. Может быть, поплачу в подушку ночью, но вряд ли.

То же самое может произойти с печатным словом. У нас был случай, достаточно курьезный для меня. Мы брали интервью у украинского певца Павло Зиброва. Это классический представитель украинской эстрады, не попсы. Он из тех времен, self-made person, очень сильная личность, интересный собеседник, хороший и в чем-то простой. Может быть, он проще, чем хотелось бы его жене. Я приехал к нему в офис на интервью, мы пили "Бехеровку", общались – это было хорошее, остроумное интервью. Я бы не сказал, что там был какой-то криминал. Но его жена, прочитав его, сказала: "Я считаю неприемлемым публикацию этого". Мы с этим согласились, написали, что, к сожалению, несмотря на то, что потратились на фотосессию, потратили свое время и деньги на редакторские и корректорские услуги, не смогли его напечатать. Мы честно написали о том, что не смогли его напечатать, потому что нам запретила жена. Вот и вся этика.

– Кого бы вы не стали фотографировать для Playboy? Есть такая категория женщин, которые бы не стали героинями вашего журнала?

– Никогда не буду фотографировать злых, вообще. Не буду с ними даже работать, даже общаться с ними не буду.

– А как вы определяете это?

– А как вы определяете? Вот я для вас злой человек?

– Нет. Сейчас нет.

– Вы для меня тоже. Но каждый из нас может быть друг для друга злым человеком. Причем без особых причин. Я сталкивался со злыми женщинами, в шоу-бизнесе в частности. И не хочу с этим больше работать. Это какое-то абсолютно черное тело.

– То есть в вашем журнале есть некие табу на конкретных людей?

– Это не табу и не на конкретных людей. Если этот человек придет, скажет: "Я хочу у вас сниматься" и я пойму, что это возможно, потому что мы получим хороший результат, – почему нет? Но если этого человека ко мне притащат за локоны крепкой продюсерской рукой и скажут: "Ты должна", а мне скажут: "Вот тебе четыре суммы за фотосессию, мне нужен Фридрих Штадт Палас", я бы отказал.

– Были такие случаи?

– К счастью, не было никогда, и я надеюсь, не будет.

– Вам, наверное, завидуют все мужчины, ведь у них складывается впечатление, что вся ваша работа заключается в том, что вы целыми днями смотрите на красивых женщин…

– Я сталкивался с таким стереотипом, и развенчивать его почему-то не хочется. Но на самом деле, все не так.

– В чем заключается ваша специфика как главного редактора журнала Playboy?

– Я очень много работаю над тем, чтобы мой читатель получал удовольствие от обложки до 95-130-й страницы в зависимости от объема журнала. Я считаю себя человеком достаточно ответственным за это.

– Свою жену вы бы сняли для Playboy?

– Я ее спрашивал, и она меня спрашивала. Мы оба решили, что для этого нет никаких причин.

– А почему?

– Она не захотела.

– Что бы посоветовали женщинам – потенциальным читательницам Playboy?

– Советовать я считаю себя не вправе, но могу порекомендовать. Порекомендовать получать удовольствие от каждого часа, от каждой минуты. Подумайте над тем, насколько сложен организм, которым вы обладаете.

У вас есть мозг, который управляет примерно около 145-ю костями, управляет мышечными тканями и кожей, управляет вашими поступками, которые вы делаете при помощи этого конструктора, выращенного природой. Мне кажется, современное человечество недооценивает себя. В принципе, мы – создания artificial, то есть мы – что-то искусственное. Подумайте о том, что вам выдан некий шанс, какая-то химическая, биологическая, физическая, метафизическая композиция, которая в результате стала вами и заслуживает того, чтобы вы хотя бы восторгались этим.

Знаете, можно заняться забавной практикой. Иногда я утром лежу на подушке в залитой солнцем спальне и рассматриваю свои пальцы. Я просто рассматриваю свои пальцы, и мне ужасно интересно, как это все получилось. Да, можно свести свою жизнь к какому-то треугольнику или линии из серии "работа-дом-работа", но вы – биологическое чудо. Осознайте это и поверьте: за этим осознанием вам откроется удивительный горизонт мысли. Вы интересны сами себе, только заметьте себя наконец-то. Не замечайте упаковок стиральных порошков, не замечайте газет, не замечайте грязи на улице – заметьте себя. Посмотрите на свои руки, а не на туфли, которые вы чистите каждый день.


Теги: знакомства