Разведчик по призванию

Источник материала:

В то, что известному химику Владимиру Комарову исполнилось девяносто, поверить трудно: энергичный, общительный, позитивный, о боевых и трудовых заслугах говорит словно бы вскользь. Да еще с улыбкой огорошивает: «В химию я вообще попал случайно, до сих пор считаю, что мое призвание — медицина!» Планы будущего академика НАН Беларуси, профессора, обладателя Госпремии спутала война. В 1941–м отзвенел последний школьный звонок, уже были поданы документы в Военно–морскую медицинскую академию в Ленинграде. Был даже получен из военкомата проездной «дармовой» документ. До отъезда оставалась всего неделя... Но вместо медицины юноше пришлось осваивать тонкости разведки.

Боевой характер

В разведку попал сразу. Была такая 94–я разведрота при 91–й Духовщинской дивизии. Месяц подготовки прямо на фронте — вот и специалист. «Туда брали более развитых, сильных. Я все же 10 классов уже окончил и был такой хулиганистый, это я сейчас спокойный», — смеется Владимир Семенович. Вспоминает, что «лазили» — так он называет вылазки за языками — много. Разведка шла так: группа захвата пять человек, а еще по два слева и справа по сторонам сидят — прикрытие. «Группа в траншеи идет — перебивали всех, брали одного. Мы уходили сразу. А те, кто в прикрытии, откатывались постепенно — одни отойдут, залягут, потом другие». Случилось что, своих не оставляли, вытаскивали. Знали: ночью не получилось, пойдешь днем, такое было правило. А это, считайте, верная смерть. Как бы то ни было, друг друга не бросали.

Кажется, Владимир Семенович делится тем, что было буквально вчера, даже время повествования легко перескакивает из прошедшего в настоящее: «...Приезжает командир дивизии, говорит: хлопцы, нужен язык до зарезу. Ну мы и пошли... И так удачно получилось, что взяли. Немец оказался связным командира роты, много знал». Последовала награда — звание младшего сержанта и орден Славы III степени. «Мне совсем не страшно было на фронте. Некоторые боялись, а я вбил в голову, что меня не должно убить, и все на этом. Люди погибали и от паники. Когда сидишь в траншее, снаряд перелетел, взорвался — кажется, следующий будет твой. Особенно когда шума много. Но как раз в это время ты уже можешь сидеть спокойно — он–то давно перелетел. А если метаться, можно нарваться на взрывы... У нас столько перебило — четыре раза пополняли роту».

Вмешалась судьба

Окончание войны встретили возле Кенигсберга. «Мы брали этот город, и он мне помнится еще и потому, что я там потерял орден Славы II степени. Нас только наградили, зачитали приказ, и все — началось наступление на Кенигсберг. Пошли войска, мы вместе с ними. А штаб дивизии остался, тянулся к тылу. Их немцы окружили, перебили всех. Там были все документы... Мы потом писали в Москву — туда бумаги не поступили».

Дальше дивизия не пошла — перекрыл путь 2–й Белорусский фронт, наступавший на Берлин. Отправились на восток — доехали до Читы, повернули в Монголию, стояли с месяц возле Улан–Батора. По железной дороге дошли до станции Мукден. «Мы наступали из Монголии, а другая часть войск — еще восточнее. Там бои были сильные». На востоке Владимир Семенович был награжден орденом Красной Звезды. И там же... готовился к поступлению! Нашлись все нужные книги, на русском языке. Демобилизовался, подал документы в минский мединститут. В том 1947 году и произошла та самая случайность, которая привела Владимира Комарова в химию. В списках абитуриентов мединститута его фамилии не оказалось, выяснилось, что молодого человека почему–то «определили» на физмат БГУ. Поступил, но так как школьным преподавателем себя не видел — а именно туда распределяли выпускников факультета, перевелся на химический. Так и пошел в науку — сегодня на счету Владимира Семеновича более 800 научных работ, 150 открытий. 27 лет он был директором Института общей и неорганической химии Академии наук, десять лет — академиком–секретарем Отделения химических и геологических наук.

— Тут сдал директорство, лабораторию, там уволился — сейчас сел только за науку, все новое делаю, — признается академик Владимир Комаров, многие годы работавший в области адсорбентов, коллоидной химии. Сейчас заканчивает монографию, которая приоткроет ранее не известные моменты: «Вот делали гидроокись алюминия, сернокислые, азотнокислые соли — и получалась различная структура. В чем дело? Никто не мог ответить. У меня же все расписывается». Признается, что въелся в глубины химии, ему многое неясно и до многого еще предстоит докопаться. Следующее на очереди, за что Владимир Комаров хочет взяться, — соли. «Смотрите, их сыплют на поля очень много, больше, чем до войны. В Гродненской области проводили проверку, оказалось, 68 процентов колодцев с нитратами в воде, а люди ее пьют. Все приносится с полей. Калий и фосфаты не проходят, задерживаются в почве, а нитраты попадают в водный слой. Мы хотим создать — я уже и метод разработал — труднорастворимые соли. Растение их сможет растворить, возьмет нужное, но в земле они будут держаться и их потребуется малое количество. Ведь сами же аграрии говорят: после хорошего дождя остается половина удобрений, а если их два–три прошло, то у растения уже нет питания!»

Неуемный характер Владимира Семеновича не даст ему почивать на лаврах. Удивляется молодым: придут после университета, только в компьютере сидят. «Что он дает? Знания? Я понимаю: сведения какие–то найти, напечатать — удобно, быстро. А они сдирают кусок оттуда, кусок отсюда — вот и статья. Там же ни одного его слова нет... Нет, ты садись, пиши, думай, чтобы свое что–то создать!» И ведь за примером молодым ученым далеко ходить не надо.

Справка «СБ»

Владимир Комаров награжден орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Славы III степени, Отечественной войны I степени, Франциска Скорины, медалями.

Кстати

Сегодня в НАН 173 ветерана Великой Отечественной войны.

Советская Белоруссия №85 (24222). Пятница, 10 мая 2013 года.

Автор публикации: Юлия ВАСИЛИШИНА