"Челюсти в погонах"

Источник материала:

Крупнейшая в Беларуси, не знающая аналогов в странах СНГ Сморгонская «собачья академия» в последние годы не сходит с уст специалистов. И здесь нет ничего удивительного: четвероногие «профи» по контрабанде, наркотикам и оружию свое дело знают на пять с плюсом и каждый день демонстрируют на границе высоты профессиональной выучки. В год Собаки «Р» побывала в Кинологическом центре пограничных войск.

Десять секунд на побег

Здоровенный «немец» Шейлок, завидев меня, бросился зверем и повис на стальных прутьях вольера. Ей-богу, разорвал бы на куски, да решетка помешала. «М-да, «повезет» какому-нибудь нарушителю границы», — подумал про себя и поскорее проследовал дальше, мимо сотни других одноместных «люксов» с тренированными мухтарами.

Стою у кромки заснеженного поля: толстый, как снеговик, негабаритный, как холодильник. «Дреска» (двойной дрессировочный костюм) делает меня неповоротливой мишенью, но я не намерен сдаваться легко. Так, сначала побегу вон к тому оврагу, затем дам резкий крюк вправо — и прямиком в лес. С мысли сбивает свирепый лай за спиной. Оборачиваюсь: «Не пугайтесь, это Шейлок – один из наших лучших «оперов»…»

Белки с кровавым подмесом, два ряда желтоватых лезвий в мокрой пасти и натянутая струна стального поводка. Плохи дела. Мне дают десять секунд форы, и каждая из них молотом бьет в заледеневшее от страха сердце. Один, два. «Отче наш, иже еси на небесах, успеть бы закрыть лицо руками...» Три, четыре. «Если останусь жив, ну его к черту, этим же летом женюсь». Пять, шесть. «Кто заставлял тебя соревноваться в скорости с этой жуткой зверюгой? По колено в снегу, в этом шутовском наряде!» Семь, восемь. «А может, обойдется…» Девять, десять. «Прощай, «Р»!» Из какого-то туманного далека доносится голос инструктора: «Шейлок, фас!» Но мне уже все равно, я наедине со своим горем и животным, шкурным страхом. Овраг, крутой подъем, приближающееся дыхание за спиной — хап! – капкан клыков обжигает мой локоть. Лежу, уткнувшись лицом в снег, овчарка пирует на мне победу и рвет «мясо» дресскостюма. Короткая команда инструктора – и кровожадный «баскервиль» мирно усаживается у моих ног. Через десять минут я переоденусь и, не поверите, буду запросто гладить своего преследователя. Шейлок даже лизнет меня в руку, как будто извиняясь: «Прости, дружище, такая у нас собачья работка».

Служба с пятью звездами

Сморгонский кинологический центр – настоящая Ницца для четвероногих пограничников. Курорт, профилакторий, пятизвездочный отель – называйте, как хотите, все равно ничего подобного нигде больше не увидите. Ни у нас, ни в СНГ. Бассейн, сто первоклассных вольеров (в которых нет разве что телевизора и шезлонга), кухня, родильное отделение и ветеринарный лазарет. Везде белый кафель и белые халаты. Сплошной черно-белый собачий сон.

— В 1995 году начинали практически с нуля — десяти «немцев», списанных по выслуге лет Брестским погранотрядом. Затем – учеба наших специалистов в кинологическом центре в Вязьме и четыре первых породистых щенка немецкой овчарки, давших начало славному племени четвероногих пограничников, — вспоминает Владимир Жалдыбин, начальник Кинологического центра погранвойск. — Потом годы стройки и поиск собственных методик обучения. Сегодня подготовка специалистов и служебных собак в нашем центре поставлена на поток: в год отправляем на границу до двухсот кинологов и около шестидесяти тренированных мухтаров. Возвратов, тьфу-тьфу, не было.

За лопоухого, только-только появившегося на свет щенка покупатели из соседних стран готовы платить от трех до пяти тысяч долларов. За взрослого, прошедшего полный курс обучения пса американские силовики предлагают уже в 20 раз больше. Но кто ж продаст?

Щенка отлучат от матери через два месяца после родильного бокса и «пропишут» в подростковый вольер на 60 дней. Мама уйдет служить — детей начнут приобщать к ремеслу. Отпрыски кавказской овчарки пойдут по охранной части, «немцы» начнут постигать азы розыска и задержания. Спаниелям, лабрадорам и бельгийским овчаркам уготована иная пограничная судьба: поиск контрабанды, боеприпасов и наркотиков.

Яд для «доктора» Живаго

То, что полканов «узкого профиля» садят на иглу, стакан или делают токсикоманами, домыслы и обывательские страхи. Все просто, а главное, законно. После общего курса послушания, тренировочных площадок, бума и полосы препятствий — спецпредметы. Псов-«контрабандистов», понятное дело, натаскивают на запахи спирта и сигарет. Кусочек материи пропитывают этиловым спиртом (или же заворачивают в марлю сухой табачный лист) и закручивают в игрушку или апорт – пластмассовую колбу с отверстиями. Дальше – обычная игра, вроде спрятал – нашел. После нескольких недель занятий собака без труда отыщет нужный запах среди тысячи похожих. Ведь для нее это не работа – развлечение.

— Если тренируем на оружие, в ход идет оружейное масло. Взрывчатыми веществами служат российские имитаторы тротила, гексогена и пластида. С наркотиками все немного сложнее: приучишь к заменителю — будет искать заменитель. Поэтому в сейфе ветлазарета в отдельных стеклянных колбах хранятся носители запахов маковой соломки, гашиша, марихуаны, конопли, а также LSD, MDMA и амфетамина, — рассказывает Владимир Жалдыбин. – Историй хоть отбавляй. Совсем недавно спаниель Лиза нашла четыре пакетика с экстази в пепельнице на спинке кресла. Преступникам не помог даже резкий запах табака и пепла. Три года назад в поезде Гомель—Калининград разыскной пес показал на оружие — и где! — прямо в купе проводников. Обыскали раз – ничего. Второй. Наконец разобрали обшивку плацкартного вагона и нашли-таки сотню креплений для автомобильных шлангов. Все они были обильно смазаны машинным маслом.

Опустим общие места и скажем: эти собаки делают невозможное. Это правда, готов подтвердить: складывают и вычитают до двадцати, понимают команды на иностранном, без раздумья бросаются в огонь, воду и на дуло автоматического оружия. Их безрассудная смелость стоит дорогого, порой даже слишком… Два года назад в Брестской погрангруппе при странных обстоятельствах погиб лабрадор Живаго. Пес изобличил польскую фуру, буквально нашпигованную сигаретами «Святой Георгий»: через два дня четырехлапого «доктора» нашли бездыханным. Диагноз короток: яд.

«Сержант Шарик, стать в строй!»

«Темперамент живой, характер доверчивый. Легко отвлекается и быстро теряет интерес к работе. Отношение к пище хорошее…» — нет, это не выписка из послужного списка инструктора, а личное дело собаки. Через несколько месяцев лабрадор Вулкан сдаст экзамен на квалификацию и вместе с инструктором отправится на границу. Служить. Вслед за ним в разные уголки страны разъедутся Берта, Гюрза, Еся, Диего, Жерар, Лайза и еще около сотни выпускников Сморгонской «академии». «Сержант Шарик, стать в строй!» Так, что ли?

— Нет, собакам не дают знаков отличия. Их боевые награды – медали с выставок, их погоны – первый, второй или третий класс профпригодности. Девять лет отслужат – и на пенсию, — объясняют кинологи. – Усыпляют «ветеранов» крайне редко, только в случае неизлечимой болезни. А так забирают к себе домой сами инструкторы, местные жители или владельцы частных гаражей. Даже несмотря на возраст, в служебной собаке прекрасно все: и экстерьер, и рабочие качества, и верность.

Кто бы мог подумать, что эти беспощадные, безукоризненно вышколенные псы прячут в глубинах своего армейского сердца столько нежности и тепла. Стоит только кинологу заболеть или уйти в отпуск, места себе не находят. Не спят. Отказываются от пищи и днями напролет воют, скулят.

Аллея собачьей славы

Пока на ней только один герой – «немец» Дакс-Амантас. Родоначальник целого сморгонского клана, он смог передать детям свои лучшие качества: редкую выносливость, крепкую кость и горячую кровь. Под его когтистой лапой зашелся праведным трепетом не один десяток нелегалов и беглых зэков. Вскоре, обещают пограничники, на аллее «звезд» появятся памятники овчаркам Аиде и Норрису (настоящей актрисе и мастеру силового задержания). Навечно впечатают свою лапу в землю Сморгонщины лабрадор Ричи и мой преследователь Шейлок. В списке обезвреженных им нарушителей границы будет значиться и моя фамилия.

— В этом году в кинологическом центре появится свой «Минск-2». Пустующий ангар тренировочного полигона один к одному оборудуют под багажное отделение аэропорта: лента-конвейер с чемоданами, голос диктора, сообщающий о посадке и взлете, борт Як-40 и Ан-24 в натуральную величину. Сделаем – и будет полный комплект: автомобиль, пассажирский автобус и железнодорожные вагоны у нас уже есть, — говорит Владимир Жалдыбин, начальник Кинологического центра Сморгонского погранотряда. – Во многих аэропортах мира сейчас появились приборы, способные «опознавать» взрывчатые вещества и некоторые виды наркотиков. Но служебную собаку им все равно не заменить. Мухтары были, есть и будут.

А значит, еще не одному журналисту предстоит примерить пухлый дресскостюм и начать томительный, холодящий сердце отсчет: один, два, три…

На снимках:  учебное занятие — тяжелое испытание для всех: и для кинологов, и для собак; ветеринарный инструктор питомника племенных собак Татьяна ПРОЦЮК со своими непоседами.

Фото автора