Активист-первокурсник меняет Минск. Посмотрите, как у него это получается

Источник материала:

Андрей Гуринович — парень, который все еще на первом месте по активности среди пользователей сайта 115.бел. Почему все еще? Потому что два года назад мы уже писали о нем, и ситуация была такой же. Тогда Андрей был школьником и за год отправил целых 1819 запросов по улучшению города. Количество его заявок растет бешеными темпами: к началу декабря 2019-го — до 7079. С учетом, что Андрей на сайте три года, это получается… в среднем 6,5 запроса в день.

Сегодня Андрей — студент первого курса ФКСИС БГУИР (как он и планировал) и жалуется, что не хватает сил на некоторые дела (этого он не планировал). Парень признается: теперь его бесит, когда о нем говорят исключительно как о человеке, который создал много запросов на 115.бел. «Не работает освещение, дерево посадить, тротуар просел — примерно такие заявки получаются, — говорит Андрей. — Само собой, я этим занимаюсь, но это не главное». Студент рассказал нам, как эволюционировали его проекты и какие пять проблем самые острые в городе.

«Раньше был любителем Советского Союза»

Активизм, архитектура, городское устройство — темы, которые заводят Андрея больше всего. Так он сам считает, хотя вообще интересуется всем. «Если есть возможность получить информацию, я ее получаю — даже просто из любопытства», — говорит студент. Много времени парень тратит на фиксацию проблем, обдумывание их решений и составление петиций. Для этого, по словам парня, придется действительно стараться, в отличие от работы со 115.бел: «Нужно больше думать».

В один момент, отправляя заявки на мелкий ремонт, Андрей понял: он решает следствие проблемы, а не ее источник. Так он стал изучать публикации Варламова, Гершмана, позже Елбаева, иностранный опыт решения городских проблем — вливаться в тему городской среды.

— Вообще, я слежу за культурой — как мировой, так и белорусской, за музыкой, — добавляет студент. — Очень сильно интересуюсь белорусской политикой и «топлю» за Беларусь всегда. Сейчас из-за учебы не могу позволить себе участвовать во всех интересующих меня мероприятиях.

Например, Андрей хотел посетить митинги против интеграции с Россией, но пришлось сидеть дома за учебниками. Студент считает, что эти митинги нужны не чтобы сказать власти «нет», а скорее для другого:

— Акции нужны для того, чтобы на проблему обратили внимание обычные люди. Когда аполитичные группы постят фотки с митингов, к теме привлекаются новые люди, такие же люди могут просто заменить митинг на улице, рассказать друзьям и так далее. Таким образом, все больше людей узнают о проблеме.

Парень отмечает, что в целом у студентов сегодня есть апатия к тому, что происходит в политике и обществе.

— И это нельзя исправить какими-то идеологическими методами, можно только через людей, которые окружают. Я раньше сам был любителем Советского Союза и ярым сторонником власти. При этом считал, что отучусь и перееду жить в другую страну — у многих это стандартная установка. Вообще не интересовался ни политикой, ни Беларусью, ни городским активизмом. Повезло, что я попал в компанию с классными личностями, где никто не хотел просто зарабатывать — все хотели делать крутые вещи.

Когда Андрей два года назад вступил в чат Минска в Telegram, там было до 400 человек, а сейчас — 1700. Еще есть несколько подчатов — о борьбе с нелегальной парковкой, о транспорте, об отдельных районах и кварталах. Комьюнити минских активистов растет, но есть проблема, которая остается актуальной для Андрея, — эйджизм.

— Иногда меня не воспринимают серьезно. В государственных структурах, кстати, все хорошо: они обязаны реагировать на обращения. А вот в своем университете столкнулся с эйджизмом, — вспоминает студент. — Однажды мы с другом открыли жалюзи на первом этаже 4-го корпуса БГУИР — это было невероятно красиво, и пространство сразу «заработало».

— К нам подошла вахтерша и спросила, почему мы их открыли, — продолжает Андрей. — Убедили ее, что все нормально, но она сказала обратиться к комендантше — она главная. Окей, мы пришли. Говорим, что мы любители архитектуры модернизма, что здание спроектировано с определенной идеей, почему хорошо, когда окна открыты… Она ответила: «По стандарту там есть шторы, а если они есть, то должны быть закрыты». А потом добавила что-то вроде «идите уже, любители модернизма». Мне показалось, что она не воспринимает нас всерьез из-за возраста.

При этом Андрей отмечает, что в университете ему нравится:

— У нас мало «совковости»: не слышал про загоны в БРСМ или профсоюз. Все организовано на высоком уровне, у нас есть интегрированная информационная система, там можно, например, просмотреть оценки или разместить свое портфолио, которое потом, как я понял, просматривают работодатели, сотрудничающие с университетом.

Что такое этот ваш активизм? Вот пример того, что делает Андрей

Одна из успешных петиций парня направлена на устранение нелегальных парковок в городе. В документе собрано 27 мест, в которых автомобили мешают людям на тротуаре.

Буквально на днях по просьбе Андрея установили сферы и около шестого корпуса «Горизонта», где много офисов: из-за автомобилей на тротуаре там было тяжело пройти. В разработке сейчас большая и фундаментальная петиция о путепроводе в районе улиц Чкалова и Московской, где не оборудован пешеходный переход через съезд с путепровода.

Решение простое — установка островков безопасности, дорожных знаков, нанесение разметки. Андрей уверен: чем меньше времени человек проводит на проезжей части — тем больше шансов у него остаться живым. Но для такого простого решения нужно много работать — как минимум написать обоснование требованию и продумать грамотный размер островков. В итоге уходит очень много времени, для составления петиции нужен даже дрон! Процесс пока на паузе: техника проходит регистрацию.

— Если я приложу к петиции фото с дрона, меня могут спросить, был ли он зарегистрирован. Если окажется, что нет, то это запросто может быть основанием петицию не рассматривать, — объясняет парень.

Кроме того, в этом месте и другая проблема: если вам нужно попасть со стороны Чкалова на Суражскую, сделать это с велосипедом или коляской почти нереально. Как минимум потому что конец дороги по улице Московской упирается в подземный переход. Чтобы пойти в обход, нужно преодолеть 1,82 километра! Итог — люди просто вытоптали дорожку в обход подземного перехода. Если превратить ее в нормальный тротуар, путь займет 525 метров — это в 3,5 раза меньше.

Пока у Андрея создано всего шесть петиций. Зато индивидуальных обращений столько, что парень сам не берется подсчитать их: это невозможно. Например, однажды парень прогуливался по району и увидел, что там мало велопарковок. Он начал писать обращения в разные организации, объясняя плюсы такой парковки, и магазин «Радзивилловский» в итоге ее установил.

Студент даже писал обращение в «Минсктранс» несколько лет назад, чтобы организация обновила сайт: сейчас он выглядит устаревшим. Ответ дали: обещали все сделать еще до 2018 года. Правда, сейчас декабрь 2019-го, а сайт каким был, таким и остался.

Вот топ-5 минских проблем, по мнению активиста:

1. Подземные переходы

Андрей считает, что ситуация, когда подземный переход полностью заменяет наземный, а не является альтернативой, плохая. Еще ночью они не просматриваются, то есть вероятность совершения там преступлений выше. В Минске такие переходы встречаются достаточно часто. Это создает неудобство практически для всех, кроме молодых здоровых людей. Если вы родитель с коляской, велосипедист, пожилой человек или просто тащите с собой большой чемодан, перейти дорогу становится испытанием.

При всех этих минусах плюсы подземного перехода не окупают затраты на их строительство. Автомобилист все равно вынужден останавливаться на перекрестке, ведь спуск перехода под землю не подразумевает отсутствия светофоров.

— Пример такой проблемы — пересечение Куйбышева и Хоружей, где есть только подземный переход и при этом большое количество маломобильных граждан, которые ходят на «Комаровку», — акцентирует внимание Андрей. — Не имея нормальной альтернативы, бабушки и дедушки иногда просто идут по дороге — машины же все равно стоят. Хороший вариант — сделать надземные переходы с островками безопасности, чтобы пожилые люди могли переходить дорогу поэтапно.

2. Заборы

Заборы, которые устанавливают якобы для безопасности, на самом деле только ухудшают ситуацию на дороге. Во-первых, создают ощущение безопасности дороги у водителя: если есть забор, можно расслабиться, и не видно, кто может выскочить на проезжую часть. Во-вторых, если автомобиль врезается в забор, он отлетает и «цепляет» еще больше жертв, чем могло бы быть без него.

— Кроме этого, заборы ставят, чтобы люди не переходили дорогу в неположенных местах. Но это не решение проблемы, а костыль, — замечает собеседник. — Правильнее сделать так, чтобы люди могли перейти там, где им удобно. У нас же в месте, где люди часто переходят дорогу, вероятнее поставят забор, чем оборудуют пешеходный переход.

3. И дорожки тоже

Та же проблема и с «народными тропами»: вместо асфальтирования удобных людям маршрутов у нас предпочитают игнорировать проблему.

— Проектировщики, наверное, думают, что люди ходят прямыми углами, — иронизирует студент. — Но у человека есть потребность: ему надо добраться из точки А в точку Б, причем максимально быстро.

Андрей предлагает представить ситуацию: вы выходите из метро, и у вас два варианта — пройти прямоугольником или пройти прямо. Конечно, вы выберете второй.

— И это не косяк людей! Тропинка — это явное поражение проектировщика.

4. Невнимательность к деталям

Касается случаев, когда люди решают застеклить себе балконы или установить особые рамы для окон, хотя по замыслу архитектора этого не было. То же самое можно сказать и о кондиционерах на фасаде — Андрей считает, что инициатива властей привести их в порядок позитивно влияет на вид города.

— У нас вроде бы уже научились ценить старое глобально, но так и не научились ценить детали, которым архитектор тоже отводил определенную роль. Здание — это же не только кирпич, бетон и штукатурка, — объясняет Андрей. — Это еще и двери, окна, цвет, старые вывески и адресные указатели, здание как бы должно рассказывать свою историю при взгляде на него. Многие исторические двери в городе утеряны — особенно это касается сталинок.

Боль для Андрея — это заметно из истории про жалюзи в университете — неправильный подход к большим панорамным окнам в модернистских зданиях. И если закрытые шторы можно «пофиксить», то установленные пластиковые окна разных форм, цветов и размеров — уже сложнее. Отражающая пленка сильно портит облик здания, а ее использование оправдывают «конфиденциальностью» происходящего за окном.

— Например, в 4-м корпусе БГУИР раньше были прозрачные окна — это как бы символизировало открытость здания, к тому же не было видно стыков, по которым эти окна открываются, окна в кабинетах были без разделителя по центру. Инородные элементы в здании могут выглядеть нормально, надо их просто гармонично встраивать. Понятно, что окна надо менять и рано или поздно придется это сделать, но — с умом. Я называю это проблемой «окон, дверей и штор».

5. Разрушение прошлого

— Мы думаем, что нашим потомкам будут так же интересны сталинки и Верхний город, как и нам. Но прикол-то в том, что такое есть у многих, особенно историческая застройка старого города, — подчеркивает студент. — А вот модернизм в таком виде, в котором он существует у нас, это уникальное достояние, его примеры можно увидеть на территории бывшего Союза. Кинотеатр «Москва» (по которому недавно создали петицию), здания «Горизонта» на Машерова, Музыкальный театр — это все крутые объекты, их надо сохранять в мельчайших деталях.

Андрей считает, что у Беларуси есть деньги обновлять старые объекты, но делается это не совсем правильно: используются несоответствующие материалы, что-то вообще перестраивается чуть ли не с нуля.

— Но придет время, когда все замененное на пластик мы будем менять обратно на «советское», — уверен парень. — Уже сегодня можно увидеть начало этого процесса: в метро начинают восстанавливать оригинальное освещение, станции все больше начинают соответствовать оригинальным идеям архитекторов.

Теги: Минск